источая осязаемое и злорадное предвкушение. Фульхер упал на колени, раскинув руки и подняв лицо к туманному ужасу над алтарём. Его голос дрожал от страстного рвения истинного сумасшедшего.
— Именем Слаанеш, я приветствую тебя. Именем Слаанеш, я связываю тебя… — В один голос завыли все культисты.
Фульхер погиб первым — и поделом ему, если хотите знать. Кровь, плоть и кости губернатора расплавились как свечной воск, и его засосало в пустоту, в которой парила тварь у нас над головами. Потом так же поглотило ближайших культистов, и их сплетённые тела слились воедино, став сгустком корчащейся плоти, обвившейся вокруг того, что осталось от губернатора. Остальное происходило куда быстрее — прежде чем кто–то из еретиков успел осознать, что за судьба им уготована, они были схвачены и присоединены к кружащейся массе плоти. Затянуло даже тела тех, кого успели застрелить инквизиторы, и их разлитая кровь и кости присоединились к ужасному скоплению останков.
— Камни потемнели. — Отметил Юрген, когда Эмберли и Веккман перестали стрелять по культистам и перевели огонь на огромную тушу, что росла у нас над головами и уже была размером с «Химеру». Он был прав — чёрные пятна, что я заметил раньше, расползались по эльдарским камням всё быстрее и проникали внутрь. — Что это значит?
— Это значит, что я поглощаю души, что они хранят. — Раздался сладкозвучный голос, и по моей спине пробежала дрожь ужаса. Этот голос был чудовищно знаком, а с недавних пор я много раз слышал его во сне. Парящая в воздухе масса плоти снова начала меняться, принимая более определённые очертания, отличающиеся от тех, что я помнил по ночным кошмарам, преследовавшим меня после схватки на Адумбрии, и совершенно не похожие на человеческие, которые эта ведьма имела, когда мы впервые встретились на Славкенберге, но каким–то образом, служащие отражением и развитием и тех и других. — И это делает меня в тысячу раз сильнее, чем тогда, когда мы встретились в последний раз. — Из ещё не до конца сформировавшегося рта вырвался смешок, такой беззаботный и соблазнительный, что я сам начал улыбаться в ответ, пока мозг не оборвал этот порыв. — Так что на этот раз можешь даже не думать о том, чтобы отправить меня в Варп, и даже твой ужасный маленький друг тут тебе не поможет.
— Это та, о ком я думаю, сэр? — Спросил ужасный маленький друг, хмурясь в недоумении и целясь получше. — А я думал, она не сможет появится ещё тысячу лет, после того как вы изгнали её.
— Это же Эмели, в конце концов. — Сказал я, когда возвышающийся демон воплотился и ступил с возвышения. Меня переполнял ужас, и я едва смог удержать себя в руках, когда её стройное копыто коснулось земли. Как же я завидовал своему помощнику и его непоколебимой вере в то, что Император защищает и будет защищать даже в столь ужасных обстоятельствах, как это. Инквизиторы тоже держались, но я хорошо знал Эмберли, и понимал, чего ей это стоит. Камни душ погасали — ужасно обольстительное чудовище продолжало вытягивать их суть. — Меня не спрашивай.
— Правила — для слабых. — Пренебрежительно произнесла Эмели, и тут Юрген выстрелил. Как и болты инквизиторов, вспышка хищного жара не оказала никакого воздействия — лишь на краткий миг на гладкой, сладко пахнущей плоти появилось крошечное пятно. Это положило конец надежде на то, что присутствие моего ординарца сможет ослабить демоницу настолько, чтобы сосредоточенный огонь нашего оружия смог изгнать её в Варп, как это было в прошлый раз. Она нахмурилась, посмотрев на Юргена — Не знаю, зачем я вообще приказала моему маленькому питомцу убить тебя.
Как ни странно, я почувствовал раздражение, осознав, что убийца в аэромобиле должен был расправиться не со мной — его целью был Юрген. Фульхер тогда ведь даже отметил отсутствие моего помощника — а я не придал его словам никакого значения.
— Что ж, по крайней мере, твои прислужники всё такие же неумехи, как раньше. — Съязвил я, надеясь вывести её из равновесия и спровоцировать на какую–нибудь глупость. Не самый безопасный план, конечно, но прежде это работало, а других идей у меня не нашлось. Кроме того, если честно, было досадно узнать, что ты, отчаянно боровшийся с убийцей за свою жизнь, за самом деле должен быть стать просто сопутствующей потерей, так что обидчивая мелочность с моей стороны была ожидаема.
— Я беру то, что могу. — Ответила демоница, чинно пожав плечами. — А сейчас я взяла поиграть целый мир, каждого его обитателя и души всех эльдаров, что проникли сюда, и которые я скормлю Слаанеш. Не говоря уже о пути в Паутину, которым я займусь, когда заскучаю.
— Наслаждайся, пока можешь. — Ответил я, подумав, что, вероятно, она так и сделает, ведь никто из нас ничего не сможет ей противопоставить, но я, по крайней мере, погибну в бою. Кроме того, Эмберли, кажется, вела сейчас довольно бурный разговор с кем–то по вокс-связи, так что чем больше я буду занимать Эмели, тем выше шансы инквизитора добиться того, чего она хотела. Я уловил слова «если хоть один из них выстрелит, вы все ответите перед Инквизицией», но тут моё внимание снова переключилось на демоницу. — Юрген, не отставай. — Сказал я, зная, что он последует за мной без сомнений и промедлений, и прыгнул к чудовищу, замахиваясь цепным мечом.
Примечание редактора:
Я считаю, что здесь необходим небольшой поясняющий отрывок из иного источника, без которого рассказ Каина покажется совершенно невероятным.
Выдержка из: «Эльдары: история их присутствия в сегментуме Ультима и некоторые размышления о возможных средствах их искоренения» Бальтазара Тромпа, 997.М41.
Оглядываясь назад, мы можем лишь гадать о том, что за непостижимые причины заставили эльдаров пойти на этот последний, отчаянный шаг. Но они пошли на него, тем самым обеспечив себе позорное поражение, неизбежное для каждого, что дерзнёт пойти против могущества Императора и его несокрушимых воинов.
Без предупреждения вся эльдарская эскадра покинула свои позиции и устремилась к Небосклону-17. Охваченные ужасом защитники не стреляли, хотя перед ними было множество целей.
Никем не остановленные ксенозахватчики начали штурм, ударив в самое сердце имперской власти на орбите — по резиденции губернатора.
Глава 28
— Вот это
