и притянул домой (и тут смирти нету). Поп говорит: «Ох, беда, попадья, водяника домой привёл, и там смирти нет, топерь беда; куды девать? Ну, попадья, пошлём его туды, гди сила большая, я напишу записку, чтоб его там убили». Этот батько взял написал записку и отправил их туды: «Подите, получитя деньги». Оны сели на мидведя, поехали с водяником и приехали туды. Этот Иван Медведев посылаат туды водяника прежде с этой запиской, и ёны как взяли у него записку, и видят: убить-то таких-то, и оны давай с ним бороться, его убивать; он не поддаетця. Ён, этот водяник, их по двое, по трое под руку кладёт. Потом пришол сам самый главный, сильний. Водяник кликнул Ивана Медведева на выруку, сбороться с нима не може болше, так Иван Медведев на выруку пришол. Иван Медведев пришол, так мало их и всих стало. Ён их всих перекокал (переубил). Один главный у них остался и стал молиться у них: «Оставьтя, а возьте вот капиталу, сколько вам надо». И ён им надал, что нисвидимо. Ёны сели опеть на мидведя и поехали домой. Приехали опеть к ступеням; батько в окно зглянул. «Ох, беда, попадья! Опеть домой прийихали». Потом видит этот Иван Медведев, что ёны очень спугались его; потом этот Иван Медведев говорит: «Батько, спусти меня в роботники». А этот капитал он весь попу батьку отдал, что ему там дали, и ён пошол в роботники, а этого дьяка опять в мельницю назад на русла и стащил. И этот Иван Медведев шол, шол, шол, приходит ён к ламбы (к озеру); в этом озере удит водяник в лодки бревно удовищем, а бела лошадь уткой (на что рыбу приманивают), и ён говорит: «Бог помоць, товарыш, ох ты какой, товарыш, сильный». А он ему говорит: «Ох, я не сильний, скаже, я сильний не сильний; есть, ска, Иван Медведев сильний». — «А я то, скаже, есь» (Иван Медведев ему говорит). — «Ну, возьми же, меня, скаже, в других». И ёны двое пошли. Шли далёко ль близко, пришли к горы высокой, стоит мужик (и эту гору из руки на руки перекатыва: «Бог помоць, товарыш. Ох, ты какой сильний». Он скаже: «Я сильний, не сильний, вот есть как Иван Медведев сильний, так вот сильний». А Иван Медведев говорит: «Я то и есть», — скаже. «Ну, возьми же меня в третьих». Их стало уж и трое, ну и пошли опеть вперёд. Шли далёко ли близко, опеть пришли: стоит мужик, делаа огороду от земли и до нёба из брёвен. Оны говорят ему: «Бог помоць, мужицёк, ох ты какой, ска, сильний». — «Нет, ска, я сильний не сильний; есть, ска,; Иван Медведев, так сильний». Иван Мидведев ему на место отвечав, что «Я то и есь». — «Ну возьми же меня вслед». Их уж стало четверо. Пришли оны в чисто поле, убили оны четырех быков четырелетних. Иван Мидведев говорит: «Ну, робята, будемте дом строить». И оставили одного перьвого водяника быка варить, а самы пошли бревен рубить. Он варил, варил, выстала бабка с-под земли, его взяла, клала под колено и сама щи выхлебала, и потом щи выхлебала и сама ушла. Тут мужик видит: «Эка беда!» Пришли к нему обедать, Щи у него худыи. «Что же у тебя, ска, щи худыи?» — «А я, ска, лес сподоблял, а вороны всё мясо выносили». Потом оставили другого (который гору перекатывал). И ён опеть варил, варил быка, и эта старуха выстала, его под колено, и сама щи выхлебала. Опеть пришли к нему обедать: «Что же у тебя, опеть, скаже, щи худыи?» — «А лес сподоблял, скае, а сороки да вороны мясо выносили». Третий остался опеть, третёго быка варить; опеть старуха выстала да и опеть его под колено, и щи и выхлебала. Опеть пришли к нему обедать, щи опеть худыи. «Ну что же у вас, ска, щи худыи? Которого не оставь, щи у всих у вас худыи». Иван Мидведев говорит: «Да-ка, я, ска, теперь останусь четвёртого быка варить». Он варил, варил, она с под земли и выстала и его хочет поймать. Иван Мидведев ей говорит: «Ах ты, старый чорт! Ты у нас вси щи выхлебала». И давай и ён с ней бороться. Иван Мидведев ю изборол: «Хошь знать — я сечас ти смерть придам». — «Пожалуста, скае, спусти на этот раз, я лучше за тебя дочку отдам». Пришли к нему обедать, ён спустил эту стару бабку, ёна опеть на старо место ушла. Пришли к ему убедать, так у него щи хороша. «Ох вы, скаже, мозгляки, еще вы считаетесь сильни и удалы, и этой вы старухи сбороть не могли». Взял канат долгой и предолгой. «Ну, робята, спуститя меня в землю сюды». И ёны взяли его туды и спустили, и ён приходил к этой бабкы туды. В эфтом доми девиця молодцю принравилась. Ён пришол и этой бабки ниту, одна девиця сидит. Эта девиця в молодця очень влюбилась и говорит этому молодцю: «Мать, как придёт, будет вином потчивать тебя, ты с левой руки бутылки не бери, а с правой бери, с правой руки водка сильнеа». Несколько-то времени там промешкали, она и пришла, взяла вино и начала его потчивать, зятюшка (свадьба всё впереди, мать вишь ходила по роду, сберать на свадьбу). С правой руки ему вина не даваэ, а с левой, а ён с левой не берёт. «Ницьи смысла, горогушина» (эта дочька, вишь, сказала). Ну ёна принуждена уж с правой руки ему вина дать. Ёны взяли и выпили, одна выпила с левой руки, другой с правой. И ён так был силен, а тут ещё гораже стал сильней. Тёща и говорит: «Теперь, зять, давай боротьця со мной, потом дочку дам за тебя» (свадьбу будем играть). Ёны как стали бороться, ёна и рук с ним поправить не може. Потом ёны начали свадьбу играть, свадьбу оны сыграли, потом спреже взяли, здынули по этому канату живот (этот невестин) — приданно, потом за канат туды невесту туды потянули (на землю туды в верёх с-под земли). Потом ю, как туды здынули, молодци тройкой видят, что она очень хороша. Потом и его потянули, до половины тянули, потом канат отрубили, туды назад. И ён полетел, повидай и куда. Потом ён пошол — не видать света белого: всё ровно как тёмная ночь, в такоэ место улетел, что как тёмнаа ночь. Ён
