кому суждено умирать последней.
Первое, что бросалось в глаза – эти люде не были местными. Удивлённо смотря на задыхающегося меня, они начали что-то рассказывать мне на тибетском. С трудом восстановив ритм привычного дыхания, я донёс до их ведома, что не понимаю языка. Парень с девушкой, которые, очевидно, были не так уж давно вместе, кажется, обрадовались мне. Позже от Мишель и Дина, а именно так звали моих новых спутников, я узнал не очень много. Медовый месяц и паломничество… Интересно, какой итог, по их мнению, должен был получиться? Он родился в Тибете, а затем семья переехала в Австралию. Она же родом из Канады. Вместе они проходят этот путь ради новых впечатлений, поэтому совершенно ничего об этих краях не знают.
Вдох за выдохом, снова вдох. Мои пальцы крепко сжимали первую за много лет сигарету. Возвращаться к старым привычкам подобно наркотику, словно находишь вещь, которую любил, и о которой забыл. Эхом отбивалось потрескивание дров в костре. Где-то далеко раздавался грозовой гром, а затем далеко на горизонте появлялась молния и, открываясь моему взору лишь на долю секунды, снова исчезала. Простое природное явление, но как способно завораживать холодными ночами. Мы проходили по семь и изредка по восемь миль в день, за что я дико ругал своих спутников в мыслях, когда шёл спать. Пожалуй, сигарета, на которую я уговорил Дина, единственная польза от этой парочки. Стояла ночь третьего дня моего паломничества. Больше так продолжаться не могло – я терял слишком много времени.
Эти двое меня удивляли. Они целый день проявляли нежнейшие чувства друг к другу, что вызывало у меня отвращение, так как сам я не слишком эмоционален, а с наступлением вечера им непременно следовало поссориться, чтобы лечь спать в размолвке. Мы менялись несколько раз за ночь – приходилось спать в палатке по очереди, так как сам я почти ничего не имел за плечами. Даже не знаю, почему они не бросили меня. Видимо, я был их развлечением в скучные дни. Потом мне это надоело, и даже не дождавшись своей очереди сна, ушёл дальше. Не думаю, что им удалось бы догнать меня даже при огромном желании. Не спорю: я уже был староват для подобных пеших спринтов, но пока мои лёгкие наполнялись воздухом, о пощаде не могло быть и речи.
Оставшиеся десять миль я прошёл за час с лишним, и когда вернулся к исходной точке, начал размышлять о подъёме наверх. У меня не было необходимой экипировки, я не был готов физически, да и вообще собирался играть в рулетку с жизнью. Но моя гордыня не позволила отступить – я дал слово Питу, и я не посмею совершить нечто обратное. За время моего возвращения к началу, дождь добрался и до горы. Никаких деревьев, чтобы укрыться, и никаких вещей, чтобы защититься. Нарушение правил Пита повлекло за собой проблему – я весь промок. И как только мы поднялись на вершину пятую часть века назад?
Дышать становилось тяжелее, мне не хватало кислорода, ноги то и дело застревали в снегу, обнажённые конечности замерзали на ветру, и с каждым шагом мышцы лица всё меньше подчинялись командам организма. Я прошёл всего полторы мили. Страшно представить, что случится со мной на вершине. Условия медленно начинали щекотать мои нервы. К заветной цели необходимо было идти ещё порядка нескольких часов. Однако, внезапно раздался звук, громким эхом отбивавшийся от других вершин. И это был не гром.
Лавина. Иначе и быть не могло. Поначалу мне показалось, что это не таит опасности, но тут земля со снегом начала уходить из-под моих ног. Пару секунд спустя меня несло вниз с невероятной скоростью, а воздействие природы оказалось столь велико, что тело стало неподвластно командам. Любое сопротивление слишком бесполезно. Неужели мой час настал?
Трудно сказать, когда конкретно очнулся вновь, после того, как в потоке лавины ударился головой о камень. Вокруг было темно. Я погребён заживо или так выглядит жизнь после смерти? Хотя нет, свыше доносятся какие-то звуки, возможно, я ещё жив. Пальцы рук радостно поздоровались друг с другом – они работали, и это уже хорошо. Что касательно ног? Они, вроде бы, тоже неплохо себя чувствуют. Но затылочная часть головы после удара болела. Интересно, со мной ли мои вещи, или их унесло вместе со снегом?
Перевернуться мне удалось легко – значит, моё пространство не очень ограничено. Затем я встал на колени. Вновь ничего не произошло. Отважившись испытать себя, я стал на ноги. Ладно, для этого тоже достаточно места. Так где же я, и что произошло со мной без сознания? Затем пришло ещё одно мудрое решение – ходить из стороны в сторону, чтобы примерно понять размеры свободного пространства. Рядом со мной вещей не оказалось. Радиус моей свободы ограничивался площадью семь на десять футов, а высота примерно была вровень с моим ростом. В какой-то момент я нащупал снег, а потом что-то ещё холоднее – видимо, лёд. Опустившись обратно на колени, я понял, что это и есть мои вещи. Как хорошо, что по непонятной причине у меня с собой были спички. Уж освещение мне бы точно не помешало.
То, что я считал льдом, оказалось камнем, а тёмная загробная пустота – лишь пещерой с перекрытым снегом входом. Во всяком случае, уже спокойнее. Запасов мне пока что хватало, поэтому поводов для беспокойств не было. Теперь следовало бы убрать снег, мешающий продвижению. О лопате не могло быть и речи, поэтому эта нелёгкая задача выпала на судьбу моих рук, которые иногда немели от холода. Но и силы мне, само собой, следовало беречь.
В пещере становилось страшно. Что, если я так и останусь здесь? Хотя нет, следовало отгонять подобные мысли от себя. Двух-трёх дней мне точно хватит, чтобы убрать снег. Тем временем снаружи был слышен отчётливый шум дождя. Была ночь, хотя сложно сказать, сколько времени я провёл без сознания. Наручные часы, подарок отца на юбилей, даже они перестали работать в этих условиях.
Прошёл примерно день, прежде чем я выбрался из этой норы. Одиночество нагоняло на меня что-угодно, начиная паническими страхами и заканчивая оптимистичными порывами, пропитанными философскими мыслями. Наконец-то мои глаза вновь узрели солнечный свет. Пришла пора продолжить путь. Где-то там, у подножья, собиралась группа спасателей. Не думаю, что кто-либо знал о моих намерениях – скорее это очередное выполнение своих обязанностей. Своей же безопасности ради, мне пришлось вернуться назад, в пещеру. Не знаю, касательно других, но я точно
