в другое королевство, чтобы оградить ее от вашей жестокости! — заводилась все больше Сапфир. — Чтобы она могла сама выбрать себе мужа, не подвергаясь постоянной опасности стать чьей-то пленницей. Чтобы она могла решить: остаться ей человеком или стать нагиней.
Сапфир замолчала, пытаясь перевести дух.
— И я клянусь, что моя дочь невиновна. Клянусь памятью своего мужа! И если я вру, пусть Небеса покарают меня!
— События тех дней не имеют отношения к теме сегодняшнего собрания! — не унимался Эшшерин. — Ты говоришь, что я убил Виана Румариха, но твоя дочь считала иначе! Поэтому она и подговорила принцев помочь ей отомстить!
— С каких пор Совет превратился в суд?! — Губы Сапфир искривились, выражая презрение к диссару.
Она стала увеличиваться в размерах. Огромный сапфировый хвост свернулся кольцами, приподнимая маму над остальными нагами, находящимися в этот момент в человеческом облике.
А она продолжала говорить:
— Почему слова одного нага принимают на веру без доказательств? И с каких пор слова королевы ставятся под сомнение?
Зал молчал. Даже у меня бы отнялась речь, если бы могла сейчас что-либо произнести. Я видела перед собой истинную нагиню, великую королеву Азармина. Ее ледяной взгляд пронзал каждого — и кого касался, тот не мог смотреть прямо, уводил свой взор в сторону, чувствуя муки совести.
А я не спускала глаз с убийцы моего отца. Мама ошиблась, считая, что я не могу отомстить. Прикончить бы этого мерзкого змея, чтобы не смел дышать воздухом Азармина, топтать благословенную землю, которую захватил.
— Ты думаешь, я обвиняю тебя лишь ради того, чтобы отомстить за прошлое, за убийство моего мужа? Ты совершил преступление еще гнуснее: ты убил своего дядю, чтобы захватить трон.
— Чт-о-о?! — взревел Эшшерин. — Как ты смеешь меня обвинять, меня, диссара и регента королевства! — Если бы я желал власть, меня бы ничто не остановило еще в ту ночь!..
Тут он замолк, поняв, что сказал лишнее. Мама все же вывела его на чистую воду.
Я мстительно усмехнулась. Змей откусил себе кончик хвоста. На секунду потерял управление над собой — и это стало роковой ошибкой.
— Я не просто так говорю. Есть тот, кто может доказать вину диссара Эшшерина, — произнесла королева.
— Любопытно, кто же твой свидетель? — скривился озлобленно алмазный наг.
Нагиня взмахнула рукой, чтобы охрана впустила в зал свидетеля.
Я понятия не имела, кто это может быть. Голова кружилась, и я с трудом воспринимала происходящее. Лишь сильные эмоции еще помогали держаться, чтобы не упасть со стула.
В зал неожиданно вошел Арон Раймес.
— Ты действительно думаешь, что можно верить словам нагу из того же клана, что и ты? — усмехнулся Эшшерин.
В зале разволновались.
— Он королевский уважаемый лекарь, нет причин, чтобы не доверять его словам.
— Но он из сапфирового клана, он на стороне бывшей королевы.
— Я могу поклясться под каждым своим словом! — произнес ниар Раймес, поднимая руку и останавливая галдеж. — Когда принцы уходили из покоев короля, он казался истощенным, но его здоровью ничего не угрожало. В ту ночь я сделал успокоительный чай Его Величеству, чтобы он мог хорошо отдохнуть, и лично хотел отнести ему. Но диссар Инаверр остановил меня и сказал, что сам позаботится о здоровье короля. А ночью все узнали, что король скончался в своей постели. Диссар первый обвинил принцев, сделав так, чтобы ему все поверили.
— Ты… ты подлил яд в чай и моими руками погубил короля! — вскричал Эшшерин, окончательно выходя из себя.
Зал Советов расшумелся.
— Я узнал, каким ядом отравили Его Величество, — спокойно заявил лекарь, поднимая вновь руку, чтобы угомонить зал, — и могу доказать, что убийца именно Эшшерин Инаверр.
Он вынул пузырек из своей сумки, откупорил его и неожиданно плеснул содержимое на диссара.
Тот дернулся назад и заревел:
— Ты что творишь, ничтожный лекарь? Убить меня вздумал?
— Это совершенно безобидное магическое средство. Зато оно способно показать следы того яда, которым был отравлен король.
И правда, руки диссара вдруг засветились, словно покрытые мелкой радужной пыльцой.
Эшшерин побледнел, глядя на раскрытые ладони.
Остатки этого средства лекарь пролил на свои руки. Все невольно вытянули головы — но ладони сапфирового нага не замерцали.
— Кто-то еще сомневается в моих словах? Отравляющий порошок попал на ваши руки, ниар, когда вы добавили его в горячее питье. Его следы сохраняются несколько дней.
На какое-то время в зале воцарилась тишина.
Я с волнением ожидала реакции глав кланов, не зная, что за вещество применил Арон для доказательства виновности Эшшерина. Но наги явно понимали, что это за жидкость.
— Схватить Эшшерина Инаверра! — крикнул кто-то из зала.
— Это он убил алмазного короля, чтобы захватить трон!
Поднялся переполох.
— Я… я пролил чай на свои руки, когда подавал его королю! Я не виновен! — все еще пытался оправдаться диссар, но ему уже никто не верил.
— Тогда где ваши ожоги, ниар Эшшерин? — поинтересовался лекарь.
Эшшерин метал молнии из глаз, он до последнего продолжал лгать, и я не понимала, зачем он это делает, когда его вина и так уже доказана.
— У меня есть шрам… — Он сорвал с шеи платок, показывая следы от моего укуса. — Вот, смотрите!
Это отвлекло нагов. Даже я посмотрела, интересно стало, как глубоко вонзила я свои обновленные зубки. Знала бы раньше, что он убийца, не стала бы разжимать клыки, вцепилась бы сильней!
А Эшшерин приблизился ко мне, и я, заметив опасный блеск в его глазах, лишь в последний момент поняла, что он отводил от себя внимание.
Диссар внезапно схватил меня за руку, поднимая со стула. Крик застыл в горле, я даже не могла звука издать, оставалось лишь задыхаться от гнева и беспокойства. Я и забыла, насколько Эшшерин коварен.
Думала, он как побитая собака жалуется, что его покусали, а он просто ко мне подбирался.
Мое тело начало меняться, я становилась нагиней, но так и не смогла. Диссар же принял змеиный облик, отрастив свой белый хвост.
— Принцессе плохо! — вскрикнул лекарь, заметив вдруг мое состояние.
Но он опоздал на считанные секунды. Диссар приставил к моей шее кинжал, воспользовавшись моей слабостью. И я почувствовала холод клинка у себя на коже. Эшшерин надавил сильнее, чтобы никто не усомнился в его намерениях.
— Если кто-то попытается воспрепятствовать мне выйти из зала, я убью принцессу. Клянусь!
Я боялась пошевелиться, чувствуя смерть рядом.
Королева Сапфир в ужасе смотрела на нас, не предпринимая ничего, только выставила дрожащую руку вперед:
— Прошу, Эш, не навреди ей…
Наги находились в замешательстве.
— Если я смогу уйти, рубиновая принцесса не пострадает.
Диссар стал продвигаться к выходу, потянув
