и если да, то сколько? Могу я договориться с Шелли, чтобы она первые месяцы мне помогала не только как уборщица, но и как няня? Можно ли уже заказывать детские вещи с центральных Миров Федерации, ведь здесь нет магазинов для крошек, или это плохая примета? Эти и множество других вопросов крутились в голове, когда я смотрела на пластмассовую палочку с двумя из девяти закрашенными кружочками.
— Мама-мама!
В прихожей вновь послышался топот близнецов, и я быстро сунула тест на беременность в карман.
— Ура-а-а, как же мы по тебе соскучились! — Ланс и Лотт кинулись меня обнимать с обеих сторон и сжали так крепко, что воздух вылетел из лёгких. — У нас через неделю матч по водному поло, ты придёшь?
— Я вырастил гигантскую бабочку, она сидит в банке в лаборатории у дяди Бруно! Ты посмотришь? Надо ночью, она именно тогда светится…
— Мам, а ректор в твоё отсутствие сказал, что заработали в полную мощность весёлые горки! А можно мы на них покатаемся?
— Весёлые горки? — изумлённо пробормотала я.
В этот момент лёгкой поступью в дом вошла Вивьен.
— Пока ты была в отпуске, Грегори заявил о конце тестового периода пневмотрасс на все шесть восточных островов и разрешил пользоваться всем жителям Юнисии.
— О-о-о… — протянула, так как не ожидала.
Я думала, что Грегори не доверяет окончательно моим расчётам, а потому какое-то время просил пользоваться пневмотрубами лишь ограниченное число лиц, умеющих прекрасно плавать в юнисском море.
— Ну, можно-можно? — вновь заголосили близнецы, и я кивнула:
— Да, можно. Только постарайтесь не мешать взрослым, если видите, что на пневмотрубы очередь, то приходите в другое время.
— У-р-р-а-а-а!
Близнец понеслись в свою комнату на второй этаж, а Вивьен неожиданно продолжила:
— Грегори просил передать, чтобы ты зашла к нему, как только вернёшься из отпуска.
— Что? — Я изумилась. Из-за внеплановой беременности я и так поменяла билеты на лайнер и прибыла на Юнисию на два дня раньше. — Ладно. — Я рассеянно кивнула и шагнула к двери, лишь в последний момент оглянулась на Вивьен.
— Да, беги-беги, — махнула она рукой. — Мальчишки уже совсем взрослые и самостоятельные, но я за ними пригляжу до твоего возвращения.
***
— Командор Грешх-ан, вы вызывали? — Я стукнула костяшками пальцев в полотно распахнутой настежь двери, обозначая своё присутствие.
Златогривый мужчина возвышался над огромным столом со множеством чертежей, недовольно трогал подбородок и хмурился. На звук он вскинул быстрый взгляд и пробормотал:
— Орианн, проходите.
— Я слышала, что вы объявили о введении в окончательную эксплуатацию всех однолинейных трасс…
— Да-да, всё верно. Население Юнисии растёт в геометрической прогрессии, в этом году в наш филиал поступило много кадетов, а их семьи поселились на дальних островах. Боюсь, готовая инфраструктура нам нужна быстрее, чем мы её строим. Сейчас большие проблемы с доставками пищи. Нам очень нужна ваша многолинейная система, но кредитов на все необходимые компрессоры нет. Я позвал вас, чтобы вы подумали над общей схемой. Может, что-то можно перестроить? Или запустить поэтапно? В общем, подумайте, пожалуйста, и дайте ответ как можно скорее.
— Да, конечно. Это всё?
Я дождалась кивка Грегори и уже развернулась, чтоб выйти, как ректор окрикнул:
— И да, к Кассам-старшим зайдите. Не далее как пару месяцев назад вы обещали, что у меня не исчезнет астробиолог.
— А что, Себастьян куда-то улетел? — изумилась я.
Грешх-ан посмотрел на меня с укоризной.
— Он никуда не улетал, а вот вас не было на Юнисии более трёх недель.
Так ничего и не поняв, но при этом чувствуя смутную тревогу, я быстром шагом двинулась к дому Кассов-старших. Что с Себастьяном? Почему ректор посмотрел на меня с так, будто я сделала что-то плохое? Почему Вивьен ничего не сказала? Почему он у родителей, а не на собственном острове?
Цветные клумбы мелькали на периферии зрения, гравий хрустел под ногами. Главный остров время от времени потрясывало, хотя он считался наиболее стабильным из всех, а потому вместо асфальта все дорожки укладывались мелкими камнями.
О том, что Вивьен и Север живут на отдельном острове, я вспомнила в последний момент, лишь когда вышла на берег, и хлопнула себя по лбу. Шварх! Пневмотруба ещё не протянута, а значит, надо сначала идти домой и надевать мех-лев, а уже потом…
— Эй, Орианн! Ты к Кассам? — Голубокожий коллега Себастьяна и любимый преподаватель одного из моих сыновей Майк Бруно махнул рукой, привлекая внимание.
Среди густых клубов тумана мелькнул кусок плота. Миттар что-то сделал, и транспортное средство полностью показалось на берегу.
— Запрыгивай! — скомандовал Бруно, и я не смогла отказаться от любезного предложения переправы.
— Спасибо! — искренне поблагодарила мужчину и тут же уточнила: — Известно, что с Себастьяном?
Миттар посмотрел на меня точь-в-точь как ректор. Конечно, Себастьян мог подцепить какую-нибудь крайне редкую болезнь, но будем честны, цварги практически не болеют. Сердце сжалось от плохого предчувствия.
— Бета-недостаточность, — тихо сказал миттар и так уже очевидное.
«Но как?!» — захотелось закричать мне. У него же здесь родители, друзья… Прочитав всё на моём лице, Майк глубоко вздохнул и сказал:
— Некоторым цваргам удаётся поддерживать питание бета-волнами от разных источников, некоторым — нет. Я, признаться, и сам поражён. Полгода, пока вы тут жили, Себастьян вполне себя комфортно чувствовал, даже сам улетал на весьма длительную на конференцию на Цварг, но после той командировки в нём что-то сильно изменилось.
Я сглотнула слюну, ставшую неудержанно горьким комом, и осознавая, что именно окончательно повлияло на его привязку и выталкивание всех остальных из ближнего круга…
— Что-то произошло, — с нажимом сказал Майк и открыто на меня посмотрел. — Ты не знаешь?
Конечно же я знала, но промолчала. Одна из причин, почему на Цварге секс до брака широко осуждается, — появление таких вот спонтанных и очень сильных привязок. Вот только я Себастьяна за рога в «Храм Фортуны» не тащила. Он сам пришёл и набросился, не дав толком сказать ни слова.
— Он мой друг, и я хочу понять, за что ты так жестоко с ним поступаешь, — наконец в открытую сказал Майк, упрямо сложив руки на груди. — Я не цварг, но я могу себе представить, как он сейчас мучится.
— Я жестоко?! Да он мне вообще ничего не сказал! — возмутилась я и осеклась.
