оба предпринимали меры. И согласно условиям ее завещания, ну...
Его голос затих, и он глубоко вздохнул. Это смешно, подумал он. И вот я здесь, посреди ночи, объясняю машине, что не знаю, чем на самом деле хочу заниматься. Нет, будь честен, Эд. Настоящая проблема в том, что ты не знаешь, хватит ли у тебя смелости взяться за это самостоятельно.
- Я хочу это сделать, - услышал он свой голос, обращенный к чудовищному Боло, нависшему над ним. - Я действительно хочу. Но я... ну, напуган, я думаю. Я хотел иметь детей от Мэйники. Чтобы мы вдвоем растили их вместе. Теперь я не совсем уверен, что хочу их самих по себе, или я просто хочу их, потому что они были бы своего рода отголоском ее. Как будто умудряешься цепляться за маленькую частичку ее, даже несмотря на то, что она мертва. И дети должны быть желанны такими, какие они есть, любимы такими, какие они есть, а не только потому, что они напоминают тебе кого-то другого. И растить их самому, как единственный родитель? Что, если я облажаюсь, Лазарус? Что, если я совершу ошибки, подведу ее детей, не зная, что делаю?
- Я - Боло, лейтенант, - ответил Лазарус после очередной короткой паузы. - Я - военная машина, солдат.
Убийца. Мой взгляд на то, что делает человека успешным родителем, возможно, не самый надежный. Однако мне кажется, что вопросы, которые вы задаете, указывают как на глубину вашего горя, так и на серьезность, с которой вы подходите к родительским обязанностям, и я уверен, что капитан Тревор согласилась бы со мной. За время моего существования у меня было много командиров.
Некоторые были лучшими тактиками, чем другие. Некоторые были более агрессивны, чем другие. Никто не был более сострадательным или более осведомленным о ее обязанностях - не просто как командир линейного подразделения, но и как человек, - чем капитан Тревор. Я верю, что она убедила бы вас принять решение, которое вы считаете правильным. Но я знаю из разговора с ней и из того времени, которое мы провели вместе, что у нее не было бы никаких сомнений в вашей пригодности в качестве родителя ее детей, одинокого или нет. Вы можете совершать ошибки, как это делает большинство родителей, но это никогда не произойдет из-за того, что вы не сделали всего, что было в ваших силах. Она очень любила вас, лейтенант, а Мэйника Тревор не полюбила бы того, кто был способен нарушить свои отцовские обязанности.
- Спасибо тебе, Лазарус, - сказал он, наконец. - Это ... это много значит для меня.
- Не за что, лейтенант. Я хотел бы, чтобы у меня была возможность сделать больше. Действительно, я надеялся, что так оно и будет. Но ее больше нет, и я должен признаться, что мне бы очень хотелось понаблюдать, как ее дети вырастут во взрослую жизнь. Для себя, как вы сами сказали, а не просто как живое напоминание о ней. Но, возможно, также и как обещание того, что жизнь продолжается. Что то, ради чего она умерла, будет жить дальше.
Хоторн посмотрел на Боло и, к собственному удивлению, улыбнулся.
- Ну, Лазарус, я сомневаюсь, что родитель-одиночка мог бы стать крестным отцом для своих детей хуже, чем Боло. Это, черт возьми, превзошло бы фразу "Мой старик может побить твоего старика", не так ли?
- Я не думал об этом именно в таком свете, - ответил Лазарус с мягким электронным смешком.
- Вероятно, нет, - согласился Хоторн. - Я знаю, что вы, Боло, должны быть кровожадными существами, но мы, люди, потратили гораздо больше времени, чем вы, на долгие и убийственные мысли.
- Я полагаю, что да, но даже в этом случае я бы предположил...
Голос Лазаруса прервался. Он не замедлился, не смазался и не исчез. Он просто оборвался на полуслове, и Хоторн резко выпрямился, когда внезапно погасла красная лампочка питания на обращенной к нему оптической головке.
- Лазарус?
Нет ответа. Ни малейшего проблеска.
- Лазарус?
Хоторн сделал два быстрых шага к Боло, прежде чем заставил себя остановиться. Если бы что-то случилось с Лазарусом, что, по его мнению, он мог бы с этим поделать? Он не был техником Боло! Черт возьми, его квалификации едва ли хватило, чтобы подать настоящему специалисту по Боло его инструменты! Но если с Лазарусом что-то было не так, тогда...
- Эд.
Эдмунд Хоторн замер, его глаза внезапно расширились, когда индикатор питания оптической головки снова мигнул, и Боло заговорил еще раз. Не тем мягким тенором, который он слышал раньше, а другим голосом. Дымчатым, почти мурлыкающим сопрано.
- Эд, - снова сказал Боло, а затем захихикал. Несомненно, он захихикал, и его глаза, которые расширились от шока, внезапно сузились в сочетании недоверия и чего-то еще.
- О, Эд, - сокрушенно произнесло сопрано мгновение спустя, - мне жаль. Но если бы ты мог видеть выражение своего лица...!
- Лазарус, - резко сказал Хоторн, - это не смешно, черт возьми!
- Нет, это не так, - ответило сопрано. - Но это не Лазарус делает это, Эд. Это я - Мэйника.
- Мэйника мертва!
- Ну, да, полагаю, что это так. Вроде того. - Хоторн снова прислонился спиной к груде пластин, затем каким-то образом обнаружил, что сползает по ним в сидячее положение, когда сопрано продолжило. - Просто, ну, я, кажется, никуда не ушла.
- Что... что ты имеешь в виду?
- Это будет немного сложно объяснить, - ответил голос Мэйники - и это был голос Мэйники; почему-то Хоторн был уверен в этом. - Я так и сделаю. Но имей в виду, что мы здесь находимся на довольно неизведанной территории. Все в порядке?
- Если ты действительно Мэйника, то "неизведанная территория" даже не начинает охватывать это!
- Думаю, что нет, - согласилось сопрано. - Ну, настолько просто, насколько я могу это объяснить, все начинается с того факта, что мы с Лазарусом все еще были связаны, когда в меня стреляли. Если бы мы не были...
У Хоторна возникло отчетливое мысленное впечатление пожатия плечами в этой небольшой паузе, а затем голос продолжил.
- Знаешь, медики Мэри Лу сделали все, что могли. Но ущерб был просто слишком серьезным. Мое сердце остановилось в течение двух минут, и даже при искусственном дыхании я потеряла так много крови, что функции мозга прекратились через три минуты после этого.
Хоторн
