– Ну да. Пятно расползается.
– Пятно?
Она посмотрела на него, хмуря брови:
– От пролитого бренди.
– О!
Когда она подняла голову, ему стали видны ее груди. Но не так хорошо, как ему хотелось бы. Ему хотелось бы, чтобы они были обнажены и находились прямо перед ним, так близко, чтобы их можно было поцеловать, лизнуть.
Если она придвинется всего на полшага, то ее чудесные губы окажутся как раз на такой высоте, чтобы…
– Что с тобой? Почему ты застыл на месте? – Она снова опустила голову и подняла пустую рюмку для бренди. – Может, вызвать Макгалла?
– Нет. – Паркc потянулся к ней. – Макгилл был бы очень некстати.
Она ощутила у себя на плечах его сильные руки. Его теплые пальцы разгладили ее кожу. Легкое трение пробудило внизу ее живота пульсацию. Ее соски напряглись, но на этот раз не от холода.
Она задрожала.
– Мэг!
Ей было страшно поднять взгляд. Она стала смотреть на расплывшееся мокрое пятно. Но ковер был не единственным, что увлажнялось.
Его руки скользнули по ее плечам к шее. Он обхватил пальцами ее подбородок, приподняв лицо так, чтобы она посмотрела ему в глаза.
– Почему ты пришла ко мне в комнату?
Мэг задыхалась. У него тоже участилось дыхание. Настало время проявить отвагу. Она встала и прижала ладони к его жилету.
– Чтобы тебя соблазнить. – Она кашлянула. – Чтобы сказать, что я хочу ребенка.
– А! – Он на секунду закрыл глаза. Когда он снова их открыл, в них отразилась странная смесь жара и неуверенности.
– И тебя не будет огорчать то, что у твоих детей не окажется титула?
Она услышала в его словах тень боли.
– Конечно, нет! Зачем мне титул?
– Всем женщинам он нужен.
– Мне – нет.
Она протянула руку, чтобы прикоснуться к его скуле, а он повернул голову и поцеловал ее в ладонь. Она улыбнулась. Надо не потерять смелости. Она подарит ему свое сердце. Может быть, мысль о том, что она его любит, залечит рану, которую ему нанесла Грейс.
– Я хотела тебя, любила тебя, с тех пор как мы встретились у лорда Тинуэйта.
Он резким движением сбросил с себя ее руку и отвернулся.
– Нет.
– Да.
Она обвила его руками за талию и потерлась щекой о его спину. На нем было слишком много одежды!
– Никто никогда не понимал моей страсти к растениям. Я всегда была странной дочкой викария, бедной малышкой, оставшейся без матери еще в младенчестве, озорницей, которую папеньке давно надо бы приструнить, обучив правилам хорошего тона, синим чулком, которая только и говорила, что о растительности.
У нее дрогнул голос. Почему она плачет? Все это ее совершенно не тревожило. Она давно к этому привыкла.
Джон повернулся к ней и крепко обнял, прижав ее лицо к своей груди, погрузив пальцы в ее волосы и обхватив ладонями голову.
– А ты понял. Я могла с тобой говорить. А потом, когда Робби и Лиззи поженились, ты уехал. Стало ясно, что ты не испытывал того, что испытывала я.
Он прикоснулся губами к ее виску.
– Я ненавижу Лондон. И я испугался. Я долго твердил себе, что никогда не женюсь, и тут встретил тебя. – Он вздохнул: – Я не слишком легко меняюсь. Спроси у матушки. Она тебе скажет: если я что-то решил, то лишь чудо может заставить меня изменить решение. – Он ласково заставил ее оторвать лицо от его груди. – А ты, моя любимая, и есть чудо.
Его губы нежно прикоснулись к ее губам. Она раскрылась навстречу его поцелую, прижимаясь к нему. Его язык медленно начал двигаться у нее во рту.
Ее соски напряглись, грудь заныла. Желание зародилось внизу живота, где начала расти пустота, которую мог заполнить только он один.
– Пойдем в постель? – шепотом спросил он.
– Пойдем!
Волна желания захлестнула Паркса. Мэг хочет его! Именно его.
Она его любит.
Его разум не в силах это понять, только сердце. Паркc взял ее за руку и повел к своей постели. Она уже стала ложиться, когда он вдруг задержал ее:
– Подожди. – Он опустился перед ней на одно колено. – Я так и не сделал тебе предложения по всем правилам, Мэг.
Она попыталась высвободить руку, но он крепко ее держал.
– Ситуация была такая странная.
– Да, конечно. – Он поцеловал ее ладошку. – Поэтому я сейчас попрошу тебя как положено. Вы выйдете за меня замуж, мисс Маргарет Петерсон?
Она засмеялась:
– Глупый. Я уже за тебя вышла. Встань, пожалуйста.
Не поднимаясь с колена, он поцеловал каждый ее пальчик, задержавшись губами на обручальном кольце.
– Ты выйдешь за меня по-настоящему? Ты станешь моей женой, родишь мне детей? Ты будешь любить меня – сейчас и всегда?
Она закусила губу.
– Да. Да, конечно.
– А я буду любить тебя. В Лондоне я вручил тебе мое кольцо. Сегодня вечером я вручу тебе мое тело.
Мэг вздохнула:
– А… а я тебе свое. – Паркc широко улыбнулся.
Он опустился перед ней на колено, потому что такова была традиция, но при этом получил прекрасный обзор и полный доступ к ее полураздетому, манящему телу. Он положил руки ей на щиколотки и медленно провел ладонями вверх по ее ногам, наслаждаясь шелковистой кожей и отодвигая полупрозрачную тряпочку, которая была на ней надета. Он продвигался все выше – по ее икрам, мимо коленей, к прекрасным бедрам.
Она задыхалась и тихо стонала. Ее руки лежали у него на плечах, а пальцы судорожно сжимались всякий раз, когда его руки передвигались чуть выше.
Он остановился у ее талии. Ее прелестные завитки манили его.
– Джон…
Неужели в ее голосе появилось смущение? Она потянула его за плечи, словно хотела прервать это любование.
Он запечатлел поцелуй сначала на складке, где ее правая нога соединялась с торсом, затем – где левая.
– Джон, это же… Я уверена, что тебе не следует…
Ее завитки щекотали ему нос. Он был в восторге от ее жара и чуть мускусного аромата, исходившего от ее потаенного местечка.
Он никогда прежде не делал этого. Ему никогда не хотелось ласкать Кэт. Он только хотел скорее достичь оргазма.
Но сейчас он не торопился. Ему хотелось узнавать, наслаждаться. Играть.
Ему хотелось доставить Мэг наслаждение. И самому получить наслаждение. Предвкушение этого наслаждения легким жаром разливалось по всему его телу. Он улыбнулся, просунул язык в завитки Мэг, в темное, влажное, жаркое местечко и нашел крошечный бугорок.
