бугай, — главное — они скоро разойдутся навеки.
Вадим не ответил.
— Пленку, — приказал Хвостов, и когда Вихрев сунул руку в карман, неожиданно резко ударил его в область солнечного сплетения.
Вихрев, застонав, согнулся. Однако удар хоть и был сильным, но не достиг желаемого результата. Тогда Гриня нанес страшный удар двумя руками сверху, и Вадим упал на пол радом с Сашкой.
Вадим посмотрел на Бурова, друг был в сознании, но совершенно обессиленный. Он даже попытался приподняться, но тут же упал снова.
Рекрут быстро пришел в себя, однако не стал торопить события, нащупывая у себя в кармане лимонку.
— Ты узнал мою тайну, — раздался над самым ухом Рекрута голос Гринькова, — и теперь я вырву твое сердце.
Вадим приподнял голову и сверкнул на каннибала ненавидящим взглядом.
— Да, да, — безумно расхохотался тот, — я вырву его и с удовольствием съем.
— Я знаю, — усмехнулся Вадим, — ты любишь мясо людей еще с тех времен, как сожрал своего подельника в тайге, а другого оставил на съедение зверям.
Глаза Гринькова налились кровью.
— Так я не ошибся! — воскликнул старый зэк. — Это ты был тогда в тайге? Ну что ж, это даже лучше! Да, съел я этого беднягу. Я все рассчитал и специально взял его с собой. Это был жестокий ход, но он оправдал себя. Каждый килограмм человечины — это тридцать километров на пути к свободе!
Каннибал нервно затрясся, безумно вращая злыми глазами.
— Я люблю вкус смерти, ее запах! Я дегустатор смерти, — жутко хрипел Гриньков. — Смерть — это свобода, а я люблю быть свободным.
Он пренебрежительно посмотрел на сохранявшего спокойствие пленника и вдруг истерично выкрикнул:
— Что ты знаешь о свободе?!!
— Я знаю одно, — твердо произнес Рекрут, — дергать за усы смерть легко, когда знаешь, что останешься безнаказанным. У тебя больное воображение. По-настоящему ты никогда не ходил по острию бритвы, ты никогда не узнаешь вкуса смерти, потому что ты не знаешь вкуса жизни. И то, чем ты занимаешься, называется просто — каннибализмом!
— Не хочешь ли ты сказать, что знаешь вкус жизни и смерти. Ведь ты такой же, как я, и дразнишь смерть только потому, что тебе нечего терять в этой жизни, ты сам ищешь встречи с ней.
— Есть единственное различие.
— Какое?
— Я смотрю смерти в глаза, — усмехнулся Рекрут, — а ты — в задний проход, больной псих!..
Вадиму не дали договорить, оборвав его речь жестким ударом ноги.
— Не тебе судить обо мне, — зло проскрипел Гриньков, — что ты можешь знать об этой продажной жизни?
Рекрут не стал ни возражать, ни спорить, он перестал слушать безумный вздор выжившего из ума старика.
— Негативы! — скомандовал Гриньков и кивнул Хвостову рыжей шевелюрой.
Вадим снова получил мощный удар ногой, но теперь он был готов к нему. Помощи ждать было неоткуда.
— Кассету! — повторил приказ хозяина Гриня и протянул огромную ладонь.
Рекрут приподнялся и, высвободив руку из кармана, быстрым решительным движением сунул в ладонь бывшего сослуживца лимонку. Гриня не успел опомниться, как железные пальцы Вихрева сжали его ладонь в кулак. Хвостов взглянул на гранату в своем зажатом кулаке, и глаза его расширились от ужаса.
— Спокойно, Хвост, — тихо предупредил Рекрут бандита, — ты же понимаешь, мне терять нечего.
— По-по-ни-маю… — выдавил из себя побелевший от страха Хвостов.
Головорезы, заметив замешательство Грини и хозяина, насторожились.
— Держи крепко, — посоветовал Рекрут Хвостову, — иначе твой хвост разлетится в клочья.
Гриньков выхватил пистолет и выстрелил в Вихрева.
— Стреляйте! — визгливо выкрикнул он.
Однако Вадим успел уклониться от пули. Он резко вырвал чеку из гранаты и в падении нанес сильный удар пяткой в грудь Хвостова, который, пролетев по воздуху, упал прямо в гущу оцепеневшей от страха компании.
Раздался оглушительный взрыв, и клубы черного дыма смешались с разлетевшимися во все стороны кусками человеческого мяса.
Глава 26
Клим спешил получить свой кусок пирога на дьявольском празднике. Он нервно ждал своего часа, и когда прогремели повторные выстрелы, заторопился.
— Куда? — громко спросил Клим своего приятеля.
Нос шел впереди, довольно хорошо ориентируясь в мрачных коридорах подземелья.
— Прямо и направо, — бросил он на ходу.
* * *
Андрей Котов уже знал, что происходит в подземных казематах гостиницы «Турист». Линейный наряд милиции сообщил об этом в дежурную часть, а оттуда известие поступило капитану по рации. Докладывали, что в ресторане разгорелась настоящая война между мафиозными группировками.
— Да, — покачал головой капитан, — заварил кашу Вадим!
Котов был уже на пути к «Туристу», когда поступило это сообщение. Чуть ранее позвонила Ирина Купченко, и Андрей понял, что его провели, но еще был шанс застать «купцов» на месте и помочь ребятам.
Однако его снова вызывали по рации.
— Котов, — неслось по рации, — Котов… — Андрей узнал голос инспектора из центра, курирующего это дело.
— Да, — отозвался капитан.
— Что у вас там происходит?
— Сделка перенесена на более ранний срок, — ответил Андрей. — Еду на место преступления.
В рации воцарилось неловкое молчание.
— Прекратить самодеятельность, — вдруг раздался крик инспектора.
— То есть как? — удивился капитан.
— Ничего не предпринимать! — последовал приказ. — Ждать моего распоряжения.
Андрей Котов закусил губу и молча выругался. Он понял: инструктор — еще один продажный мент!
— Не слышу! — крикнул Котов.
— Ждать!..
Однако Андрей не стал ждать и прекратил связь. Теперь он доверял только своему опыту и своей совести.
Глава 27
Рекрут отстреливался до последнего патрона, укрывшись с Буровым за бетонную плиту.
— Что, Вадим, — тяжело дыша, улыбнулся ему друг, — пуста обойма?
— Ерунда, солдат, — махнул рукой Вихрев, — у меня кое-что припасено на посошок.
Автоматная очередь прервала тихий разговор друзей. Вадим пригнул пониже голову и, задрав штанину, достал финку и несколько металлических пластин в виде звезды.
— Что, Рекрут, — донесся самодовольный голос из темноты, — отстрелялся?
Вадим пытался на слух определить, сколько людей осталось в мраке этого помещении.
— Взять его! — крикнул Гриньков оставшимся в живых головорезам. — Живым, только живым брать!
Остервеневшие парни, почувствовав, что у Вадима кончились патроны, осмелели и, поднявшись во весь рост и держа наперевес оружие, двинулись на загнанных в угол ребят.
— Выходи, сука! Сейчас мы тебя натянем!
Три огромных силуэта выросли из темноты перед Вихревым. Рекрут сделал едва уловимые движения руками, и под свод подземелья раздались дикие вопли. Лезвие финки пронзило насквозь массивную шею одного весельчака, а другой упал замертво со звездой во лбу. Третий присел от неожиданности и страха, парализовавшего его волю и тело.
— Вперед! — не унимался Гриньков, отдавая команды из засады, и дал автоматную очередь.
Окрик и треск автомата привел и присевшего
