– А сюда может попасть только оборотень, – хмыкнул Князь. – Тоже без вариантов. Абсолютно совершенно точно без вариантов.
Внезапно Князь перевоплотился в огромного ворона и, хлопнув крыльями, скрылся в тумане.
– Я – человек, – уверенно сказала себе Арфель.
«Но жива ли я? Черные шипы не могли до меня дотянуться, но я видела…» Она стерла со щек слезы и сердито фыркнула: ходить, значит, нельзя, а вот плакать – пожалуйста. Ненормальный мир.
«Может, я просто в беспамятстве? Ричард сейчас исцеляет мое тело, а душа… А душа отлетела в сторону и из-за связи с Илуором оказалась здесь».
Это объяснение было вполне логичным, здравым. Травница повеселела и решила исследовать странный мир. Ведь ее душу вскоре вернут обратно в тело и вряд ли она когда-либо сможет осмотреться здесь.
Но, куда бы она ни летела, везде был лишь молочно-белый туман, густой и осязаемый, но, увы, абсолютно неинтересный.
– Я хочу домой, – крикнула Арфель. – Что мне сделать?
Тишина.
– Пожалуйста, я хочу домой. В свое тело, в свой мир.
Туман чуть колыхнулся, и ей почудилось, что кто-то что-то у нее спрашивает. Арфель замерла и чутко прислушалась.
– Зачем? – переспросила она. – Это глупо. Я хочу жить, у меня будет ребенок. У меня есть семья, в конце концов!
Туман схлынул, и Арфель обнаружила себя в центре пещеры. Вокруг нее стояли каменные статуи. Люди? Или оборотни?
Она полетела по кругу и, увидев Князя Саргейва, кивнула сама себе: оборотни.
– Я не знаю, что мне делать. Пожалуйста, помогите. – Облетев фигуры по кругу, Арфель вернулась в центр.
– Мы помогли ее то-соэлену, – раздался звонкий веселый голос. – Несправедливо будет оставить девочку без помощи.
– Она странная, – другой голос, скрипучий и неприятный.
Арфель озиралась по сторонам, но статуи оставались недвижимы. Как же они говорят, как общаются? И можно ли потерять сознание, будучи призраком?
– Нельзя, – со смешком произнес третий неизвестный голос. – Иначе я бы этим пользовался. Не пугайся, Арфель Льефф-Энтан, но от нас у тебя нет тайн.
– Это пугает еще сильней, – выдохнула Арфель и повернулась в сторону голоса.
И опять никого не обнаружила, только статуи, только пещера вокруг. И все тот же свет, исходящий неизвестно откуда – как и в доме Илуора.
– Тень Рогатой Короны – тень созданной мною короны. Мы знаем все мысли и чувства твоего то-соэлена, мы знаем все о тебе. Присаживайся, дитя, – вновь зазвучал женский голос.
Прежде чем травница успела спросить: «Куда?» – пещера преобразилась в просторный кабинет с многочисленными книжными полками, а вместо статуй перед ней оказались живые люди. Оборотни. Они все расселись вокруг массивного круглого стола, и леди Льефф-Энтан не без трепета заняла единственное пустующее место. Место по левую руку от единственной женщины. Ну, если не считать саму Арфель.
– Так выглядел мой кабинет много столетий назад, – с грустным смешком произнесла рыжеволосая. – Я Тиарис, принцесса империи людей. Именно я создала Рогатую Корону, которую и возложила на голову своего супруга.
Арфель посмотрела на Тиарис и осторожно произнесла:
– Мне говорили, что Первый Князь и Лунная Княгиня привели оборотней в наш мир. Это не так?
– Абсолютно так, – тонко улыбнулась Тиарис, – но позволь я представлю тебе остальных. Это мой супруг, мой то-соэлен, Армер Безродный, Первый Князь Луны.
Сероглазый и черноволосый, он сидел по правую руку от своей супруги. Арфель коротко кивнула и нервно улыбнулась. Увы, пока она пыталась взять себя в руки, Тиарис представила остальных. И одним из ее приближенных оказался Седьмой Князь Луны, Саргрейв.
– Теперь, когда мы все знакомы, – Тиарис ехидно улыбнулась, – мы должны решить, что нам с тобой делать, Арфель Льефф-Энтан.
Саргрейв хохотнул и пробасил:
– Она думает, что она человек, представь, Тиа.
– Очень грубо с твоей стороны смеяться над этим, – укорил его Армер и обратился к Арфель: – Ты не все знаешь о своем рождении, милая.
– Я все знаю, – напряженно произнесла леди Льефф-Энтан. – Мама была…
– Нет, – Тиарис прервала ее, – мы не можем потратить невеликое время на пересказ того, что мы уже однажды прочитали в твоей памяти. Твоя мать никогда не хотела выходить за твоего отца, она была ша-раарти одного из жителей Серого Дола. Кто был ее то-соэлен, нам неизвестно, мы знаем лишь то, что знаешь ты.
– Но я не знаю того, что вы говорите, – сердито нахмурилась Арфель. – И подождите, но я – первая ша-раарти за последние пятьсот лет! Не то чтобы мне это льстило или как-то сильно радовало, но…
– Как приятно общаться с теми, кто не понимает, перед кем сидит, – все эмоции на лице, никакого страха, никакого трепета, – хмыкнул Саргрейв. – Информация хранится в твоей голове, юная Лунная Княгиня. От первого крика и до последнего вздоха. А что касается ша-раарти – а у людей все изобретения запатентованы? Или люди склонны скрывать друг от друга важные вещи?
Леди Льефф-Энтан вздохнула и устыдилась: у нее была целая тетрадь, в которой были записаны всякие полезные рецепты и наблюдения. Вот только патентовать она ничего не собиралась – что-то было опасно, что-то она хотела сохранить для личного пользования, а что-то… А что-то она бы и рада отдать людям, да только не было у нее возможности обратиться в комиссию по патентам.
– Если говорить о последнем вздохе, то я смею надеяться, что еще дышу, – откашлялась Арфель. – Но я поняла: вы смогли узнать не только то, что я знаю и помню сама, но и то, что происходило рядом со мной-младенцем. Тень Рогатой Короны настолько глубоко погрузилась в мою память?
Травница не хотела верить оборотням. Она не хотела ничего слышать, но понимала, что только они могут выпустить ее из этого странного места. Или не выпустить… Но, если подумать, разве они могут оставить Серый Дол без Князя? Тем более что Илуор только приступил к своим обязанностям.
– Именно так, мы смогли увидеть то, что было в твоем детстве. Не все, но многое, – кивнула Тиарис. – Мы не знаем всех причин, мы не знаем, из какого рода твоя мать.
– Но зачем тогда весь этот спектакль? – с болью спросила Арфель. – Я люблю своего отца… То есть я… Я не понимаю.
«А еще я не хочу верить, что он хотел смерти моего ребенка», – подумала травница и коснулась лунного убийцы.
Первый Князь сочувственно вздохнул и пояснил:
– Здесь все просто: от союза оборотня и человека рождается либо мальчик-полукровка, либо очень сильная колдунья. Ты бы никогда не смогла лихо швыряться огненными шарами или призывать молнии с небес. Но целитель из тебя вышел бы превосходный.
– Магия природы, магия жизни – ты могла бы воскрешать мертвых, – сухо произнес Саргрейв.
