подушку и складываю опоры шасси, зависнув в полуметре от платформы.
Через минуту характерный свист даёт понять, что аппарат готов к полёту. Плавно добавляю тягу. Немного непривычно. Чувствую, что «Пчёла» уверенно оперлась о воздух и её чуть ведёт влево. Выравниваю и прекращаю смещение. Всё управление завязано на пальцы рук и ног, но думать, когда каким и как шевелить, не приходится. Нужные знания сами появляются. Плавно изменяю углы и начинаю движение на выход.
– Псков, к вылету готова!
– Вылет одобрен. Удачи, Миранда.
– Спасибо, Псков.
Двигаю Пчёлу вперёд. Когда подхожу почти вплотную к силовой шторе, она тухнет, освобождая проход, и снова включается, едва летун прошёл створ. На меня наваливается куча новой информации, поступающей отовсюду. С минуту перевариваю её. Просто в техническом ангаре во время первого включения её было куда меньше. Там ведь раздражителей для встроенных сенсоров практически нет. А тут наоборот. Но как-то справляюсь, постепенно осваивая новые образы и понятия.
Зависаю ненадолго. Мне необходимо время справиться с новыми ощущениями и потоком информации. Через пару минут наконец пришла в себя и «проморгалась». Фу-у-уф! Вроде норма. Во всяком случае, теперь я вполне способна сосредоточиться на управлении движением.
Ещё круче изменяю углы и начинаю плавный разгон на высоте трёхсот метров над поверхностью зеленеющей саванны. Должна же я точно знать, на что моя «Пчёла» способна. Поэтому, едва достигнув максимальной скорости в триста километров в час, резко бросаю её вверх, выдавливая из электрических моторов максимальные обороты. Пронзительный свист импеллеров сменяется на гул, когда скорость истечения реактивной струи превышает скорость звука.
А ничего машинка, бодренько так лезет в горку. Но чем дальше, тем сильнее падает скорость. Чем выше, чем менее плотной становится атмосфера, и по мере её разряжения скороподъёмность снижается. И в какой-то момент подъём прекращается вовсе. Компрессоры молотят на максимальных оборотах, но достаточного количества воздуха для сжатия не находят. Даже похрюкивать начинают время от времени.
Ух, какой шикарный вид отсюда!!! Переключаю внимание на высотомер. Неплохо! Почти на тридцать километров забралась. Если б не лишние ноль два G, ещё немного получилось бы подняться. И скороподъёмность приличная. Но что интересно, в отличие от условий старушки Земли, тут один фактор помогает забраться повыше (имею в виду более плотную атмосферу), а второй ограничивает, и это связано с повышенной гравитацией, без которой, в свою очередь, невозможна такая плотность газовой оболочки планеты.
Впрочем, «Пчёла» не та машина, на которой есть смысл совершать подобные подъёмы постоянно. Энергии тратится много, а толку мало. Не для того задумывался аппарат. Все его задачи связаны сугубо с поверхностью планеты.
Снова меняю углы, практически мгновенно разгоняя машину. Теперь ей легче: падаем же, а я ещё и тягой помогаю. Посмотрим, когда заверещит автоматика. О своих инструментах я должна знать всё, чтобы в нужный момент понимать, на что рассчитывать.
Меня охватывает восторг!
– И-И-ИХА-А-А!!! – непроизвольно рвётся из глотки счастливый визг.
«Внимание! Слишком высокая скорость падения. Рекомендуется начать торможение».
Ага! Вот оно. Пять километров запаса высоты остаётся. Однако же тормоза придумали трусы. Перевожу вертикальное падение в пологое снижение. Вот так лучше будет, а то – тормозить сразу.
Ощущение невесомости резко сменяется тяжелейшей перегрузкой, вжимая тело в ложемент, но держусь. Технические возможности машины знать полезно, однако и свои необходимо проверить. Нормально, не сомлела, хотя кровавая пелена перед глазами стояла. И это даже притом что глазами при нейронном слиянии никто не пользуется. Такие вот дела.
При полном выходе из пике в горизонтальный полёт на высоте триста метров удалось выдавить почти шестьсот километров в час. Правда, ненадолго хватило. Уже через пару десятков километров горизонтального полёта на максимальной тяге скорость упала до стандартных трёх сотен. Всё ж таки прилично плотность атмосферы влияет, да и аэродинамические качества моей «Пчёлы», прямо скажем, так себе. Ну что же? И то хлеб.
Запоминаю информацию и начинаю исполнять разнообразные фигуры, которые всплывают в памяти. Их пока мало в моём арсенале: всего-то два уровня учебных баз освоила. Однако сколько б ни было, я должна уметь выполнять всё. Возможно, от этого когда-нибудь моя жизнь зависеть будет. Да и не умею по-другому. Грол всегда так высоко задирал планку, что тянуться к совершенству тупо вошло в привычку.
С полчаса кувыркалась, пока не надоело. Один раз чуть не хряснулась со всей дури. Пора прекращать, потом ещё поэкспериментирую. К тому же нужно учесть, что порожний полёт – это не то же самое, что с грузом на борту. Характеристики совершенно иные.
Снова зависаю и начинаю думать, что делать дальше. В принципе, программу-минимум на сегодня выполнила, с оборудованием и машиной ознакомилась. Вот только лезть обратно в ангар почему-то не хочется. Ну вот ни капельки. Только ведь разошлась. Полетать по округе? Глянуть, что тут есть да кто водится в локации? А почему бы, собственно, и… Да? Во всяком случае, «колотуху» пристреляю. Вернее, не столько её пристреляю, сколько сама приноровлюсь, а с пристрелкой автоматика ружья сама справится. Правда, каждый выстрел мимо цели – это минус тысяча имперских кредитов, вот только жадничай не жадничай, а начинать всё равно придётся.
Куда лететь? А без разницы. Как там говорилось: сделать шаг вперёд? Ну и вот. Сейчас нос машины смотрит на север? Значит, так тому и быть. Погнали!
Курс задан, элементарная автоматика его удерживает. Есть время «поглазеть» по сторонам и немного подумать, вспомнить. Вернее, активировать в архиве памяти информацию о промысле, то есть порыться в закачанных базах знаний. Как искать дичь, где излюбленные места выпаса, как определять с ходу альфа-самца стада, на которого оно ориентируется, с каких дистанций лучше работать. Повадки самого зверья, опять же, и чего опасаться в первую очередь.
Так и летела в течение четырёх часов, изредка изменяя направление и высоту, ибо рельеф местности далеко не ровный…
На приличное стадо нарвалась случайно. Крупное такое, голов около сотни, если не считать совсем уж молодняк. И что делать? Аж ручонки зачесались. С одной стороны, без специально подготовленной машины как бы и смысла нет. Зачем стрелять дичь, если унести не сможешь? Но с другой стороны, правильно тюнингованного летуна всё равно ведь нет, а начинать как-то надо. Так почему бы и не прямо сейчас. Чего ждать-то?
И тут приходит идея. Пока летела вдоль не очень высокой гряды скал, заметила выступ вроде карниза. Вот и подумала: а что если попробовать разделывать тушу там? Половину опасности – ту, что грозит с поверхности планеты – исключу сразу. Останется разве что угроза с воздуха. Но
