Он уставился на нее восхищенно-удивленными глазами.
– Ты… что? Спасала меня… бессонницей? – Его губы дрожали.
Сначала Силь подумала, что он разгневан, а потом поняла, что он едва сдерживает смех.
– Это глупо, я понимаю, – суетливо пробормотала она. – Постараюсь больше не накручивать себя и… делать так, чтобы ты не волновался, обещаю!
– Это не глупо. – Его голос дрожал от рвущегося наружу смеха. – Это… хм… мило!
Понимая, что он сейчас все равно не сдержится и начнет над ней смеяться, Силь улыбнулась.
– Я рада, что смогла тебя развеселить. Мне кажется, тебе этого не хватает.
– О да! – Он тихо рассмеялся. От холода в его взгляде не осталось и следа. Теперь в нем сквозила нежность.
И кое-что еще.
– Ладно, пошли спать… спасительница.
Кажется, она сама дала своему мужу повод себя поддеть. Почему-то Силь была уверена, что он еще долго не забудет ей эту «милую глупость».
Когда они поднялись наверх и открыли дверь в ее комнату, на улице было уже немного светлей. Небеса стали темно-серыми. Скоро рассвет.
– Как пожелать человеку спокойной ночи, если он ложится спать на рассвете? – спросила Силь.
Нейтан не стал заходить в комнату, оставшись на пороге.
– Не знаю. Но тебе я пожелаю хорошего отдыха, – ответил он.
В его взгляде действительно не осталось холода. Кажется, ее заявление о том, что она его «спасала бессонницей», растопило тонкую корку недопонимания, что едва вновь не появилась между ними.
Силь была этому рада.
– Тогда и тебе хорошего отды… – Она осеклась, вглядевшись в его глаза.
Они были голодными.
Сиэлла замерла. А потом медленно подняла руку и коснулась ожерелья на своей шее.
Он подарил ей новую жизнь. Выходил ее. Дал ей свое имя, прикрыв позор. И ничего не потребовал взамен.
Но кое-что она может ему дать.
Стараясь ни о чем не думать, Силь шагнула к мужу, приподнялась на цыпочки, обвила его шею руками и прильнула губами к его губам.
* * *
Она очень боялась, что после всего он уйдет, оставив ее одну. В голову опять лезла всякая ерунда, и Силь не хотела, чтобы он слышал эту ерунду в ее мыслях. Но рядом с ним ей было бы легче принять последнее.
Он не ушел. Остался. А она почти сразу уснула, устроив голову у него на груди.
Ей снился Эрик, напарник Криса по прозвищу Ифрит. Он насмешливо смотрел на нее, а в его руках блестела трость.
Местность вокруг была Сиэлле незнакома. То ли чей-то заброшенный сад, то ли просто дикий сквер без дорожек и скамеечек.
– Ты очень добрая, цветочек, – сказал он, усаживаясь на поваленное дерево.
С неба падали листья – серые, красные и белые. Они падали, скользили по волосам Эрика, забивались ему под сюртук… он этого не замечал. Он смотрел на Сиэллу и улыбался.
Почему Старуха решила явиться ей в таком обличье? И зачем опять эти сны? Она же и так прекрасно слышит свою интуицию!
Это так странно: спать и понимать, что ты спишь. Так странно: чувствовать дуновение ветра в месте, которого не существует.
При чем здесь Эрик?
– Зачем мы здесь? – спросила Сиэлла. – И что это за место?
Он огляделся, и листья, падающие с небес, взметнулись и закружились вокруг них разноцветным вихрем. Ничего не осталось, кроме листьев, Эрика и Сиэллы.
– Ему очень повезло с тобой, – сказал Ифрит.
– Кому? Нейтану? – не поняла Силь.
Эрик усмехнулся.
– Я незнаком с Тинклером, цветочек. И поэтому я говорю о Крисе.
Это так странно: чувствовать неловкость во сне. Силь всегда казалось, что в мире грез доступны только самые сильные чувства – страх, отчаяние, радость…
– Он не сказал тебе? Я больше не живу на улице Синих Ветров. Да и как он может что-то скрыть? Ты же…
Силь осеклась. Листья перестали кружиться в вихре и опали мягким ковром. Переступив с ноги на ногу, Сиэлла посмотрела вниз и обнаружила, что она одета в то самое платье, в котором была в ночь побега из дома.
– Я никогда не мог читать его мысли, – пожал плечами Ифрит. – Он – заклинатель. Против них наш с тобой дар не работает, цветочек. Но ты молодец. Ты уже почти поняла. Остался последний фрагмент. Последний.
Ноги начали замерзать. Как в ту ночь. В ту ночь ей повезло. Она встретила двух детективов, а не кого-то другого. И пусть на ее щеке теперь зияет уродливый шрам, пусть у нее под сердцем растет нежеланный ребенок, ей тогда повезло.
Нейтан выбрал ее не за внешность. А ребенок… может быть, однажды они оба забудут, что он от другого мужчины?
Даже во сне мысль о том, чтобы рассказать правду о ребенке Крису, вызывала тошноту.
Так странно: думать во сне. Или она не спит?
Почему интуиция опять играет с ней в эти странные игры? Зачем? Она же слышит Старуху наяву!
Или Эрик – не Старуха?
Почему ей снится он? Да, веселый и жизнерадостный друг Криса ей нравился. Но ведь она была почти не знакома с ним. А ведь именно он привел ее в дом Криса.
В этом все дело? Или в том, что Крис не может ей присниться?
Он не может ей присниться.
Он заклинатель, а она – ментальная ведьма.
– Почему ты сказал, что Крису повезло со мной? Ведь мы… ведь у нас ничего не сложилось… – спросила Сиэлла.
Эрик поднялся на ноги и шагнул к Силь. Выронил трость, и звук ее падения разнесся эхом по улице. Оглядевшись, Сиэлла с изумлением обнаружила, что они стоят возле входа в первый участок магполиции.
– Ты очень добрая. Простила. Скоро ты все поймешь… – шепнул Эрик, и теперь его улыбка стала грустной. – Последняя кровь уже пролилась.
Он отступил от нее и рассыпался серым пеплом, красным песком и белым снегом. А Силь поняла, что кричит.
Потому что пепел, снег и песок взметнулись и, обернувшись непроглядной тьмой, превратились в черную фигуру в плаще.
Страх завладел всем ее существом, и Силь могла лишь завороженно наблюдать, как за фигурой вырастает еще что-то более черное.
Что может быть чернее тьмы?
Сиэлла не знала. Но ей было очень страшно. И поэтому она бросилась прочь.
Прочь по мостовой, засыпанной песком, залитой кровью и заметенной снегом.
Ноги замерзли. Руки будто что-то сковало, а голос… голос исчез.
Нет! Нет-нет-нет-нет-нет!
Тьма догоняла ее. Силь чувствовала на затылке ее дыхание. Надо было позвать на помощь, но голос опять превратился в тихий сип.
