Сейбер застыл.
– Молиться? – Он поднял голову. – Ты расскажешь мне, что с тобой сегодня произошло?
– Нет.
Сейбер встал.
– Прекрасно. Ты решила быть сильной и нести свою беду в одиночестве. Как благородно – и как глупо. Мне следует все взять на себя. Ты вверена моим заботам, и я буду заботиться о тебе.
Она не пошевелилась, даже не взглянула на него. Сейбер снял сюртук, укутал девушку и подхватил на руки.
– Сейбер!
Неплохое начало. По крайней мере она хоть как-то на это отреагировала.
– Пусти меня сейчас же! – Она попыталась вырваться из его объятий, но он только крепче прижал ее к себе. – Сейбер! Пусти меня! Я устала от мужчин, которые вечно приказывают мне, что делать!
– Неужели? – мрачно заметил он. Он найдет способ заставить ее рассказать ему все. – Здесь холодно, мы пойдем ко мне в комнату – она мне нравится гораздо больше.
– Ты не можешь унести меня к себе! Отпусти меня! Он шагнул к двери.
– Но вы ведь проникли в мою комнату на Берлингтон-Гарденз, мисс. И в мою постель, если память мне не изменяет. А теперь ты будешь молчать, иначе перебудишь весь дом.
Элла продолжала извиваться в его руках.
– Отлично! Я разбужу их, и они придут ко мне на помощь.
– Ну конечно, зови их. – А пока он будет прижимать к себе ее гибкое, нежное тело. – Я объясню им, что ты в опасности и в твои комнаты легко может проникнуть злоумышленник.
– Сейбер, что ты задумал? Ты же не посмеешь…
– Посмею, и я это сделаю. – Он открыл дверь и, понизив голос, добавил: – Ты говорила, что не хочешь, чтобы между нами были секреты. Их и не будет. Ты хотела лежать со мной в одной постели. Я предоставляю тебе такую возможность. Каждую ночь – начиная с сегодняшней.
– Сейбер…
– Тише. Я отнесу тебя туда, где нам не помешают. Ты доверяешь мне, Элла?
– Это безумие! Об этом будет знать весь дом. Весь свет будет сплетничать обо мне.
Она благоухала невинной чистотой. Невинной! Да, теперь он убежден в этом.
– Никаких сплетен не будет, – сказал он ей.
– А Роуз, а Биген?
Сейбер невесело рассмеялся:
– Бигену и Роуз прикажут держать язык за зубами – они ничего не видели и не слышали. И они будут молчать, пока я не разрешу им говорить.
– Прабабушка несет ответственность за меня…
– Бабушка – вдовствующая герцогиня Фрэнкхот. Она чувствует себя виноватой в случившемся. Кроме того, она с самого начала была нашим союзником. И останется им – Он снова рассмеялся. – Мне жаль того, кто попробует сейчас встать на моем пути. Ты, наверное, помнишь нож, спрятанный в бабушкиной трости.
Элла усмехнулась:
– Да, она воодушевляет меня.
– Какое мрачное замечание. Так ты позволишь мне нести тебя?
В ответ она обвила руками его шею.
Он вынес ее в холл и поднялся с ней на три лестничных пролета вверх. Его комнаты были в отдельном крыле, над конюшнями и садом, в задней части дома. Когда-то один из Фрэнкхотов сделал эти комнаты своим рабочим кабинетом.
Сейбер вытащил ключ и открыл дверь в коридор. Войдя в него, он снова закрыл за собой дверь. Первая комната, в которую он вошел, была спальня.
– Я уложу тебя и зажгу лампу.
– Я не ребенок, Сейбер. И не истеричная женщина. Он откинул стеганое одеяло и простыни, снял с нее свой сюртук и уложил ее в постель.
– Да, ты не ребенок и не истеричная женщина. Но тебя заставили страдать. Этого больше не повторится – я не позволю.
– Ты не можешь контролировать весь мир.
– Но я могу контролировать ту его часть, которая меня касается. Ты часть части моего мира – Он взглянул на нее сверху вниз. Она лежала на боку, подтянув колени к животу под прозрачной белой сорочкой. Ее волосы черным шелком разметались по простыне. Глаза девушки были крепко закрыты. – Я не хочу контролировать тебя, Элла, только оберегать.
– Поэтому намереваешься запереть меня здесь навсегда? Чтобы я была в безопасности?
Он мрачно усмехнулся:
– Да, это бы обезопасило тебя, но к чему такие жертвы? Нет, возлюбленная, мы с тобой поделимся друг с другом своими секретами, а там видно будет.
Она молчала.
Он укрыл ее одеялом.
Сейбер зажег ночник рядом с камином, подбросил углей в камин, и огонь снова ожил и затрещал.
Он бросил взгляд на Эллу. Она по-прежнему не шевелилась. Дыхание ее было тихим и ровным.
Переутомление. Она уснула от переутомления. Черт побери, он из-под земли достанет того негодяя, который заставил ее страдать. Он будет наказан.
Сейбер расстегнул манжеты и закатал рукава рубашки и расстегнул воротник. Пусть она поспит. Когда проснется, тогда он и поговорит с ней.
Сейбер сел на стул, так чтобы ему было видно ее.
Они скоро поженятся и уедут за город. Не в Шиллингдаун – он слишком близко. Куда-нибудь подальше, к примеру, в Шотландию, которую Элла так любит.
Она повернулась на спину и откинула одеяло.
Он встал, нахмурившись, и подошел к кровати, чтобы укрыть ее.
Она потянулась, закинув руки за голову.
Сейбер отпрянул, сжав кулаки. Может, он и болен, но ведь он мужчина. Всего лишь мужчина. И он желает эту женщину.
Стиснув зубы, он вышел из комнаты, пересек холл и направился в кабинет. Если дверь оставить открытой, ему будет видно, кто войдет в эту часть дома.
Он зажег лампу и уселся за письменный стол в стиле итальянского рококо. Надо заняться неотложными делами и попытаться не думать о девушке, которая лежит в соседней комнате – так близко…
Он был прав – отсюда прекрасно видно, кто входит и выходит из спальни.
Неслышно ступая босыми ногами, Элла приблизилась к двери его кабинета.
– Что ты делаешь? – Она остановилась на пороге комнаты, свет из спальни сзади нее делал ее сорочку совсем прозрачной. – Я заметила, что ты ушел.
– Я думал, ты спишь.
– Я притворялась.
– Зачем?
Она переступила с ноги на ногу.
– Потому что мне было интересно посмотреть, что ты будешь делать.
Он не мог отвести от нее глаз.
– Я хотела, чтобы ты обнял меня.
– Я… – он окинул ее взглядом, – я не мог поручиться за себя, Элла.
– Почему?
Он отбросил перо.
– Как ты любишь задавать вопросы. Неужели ты не понимаешь, что я хочу тебя? Я хочу тебя, как мужчина хочет женщину. Но я и так уже позволил себе много вольностей и взял от тебя то, что не принадлежит мне по праву.
