– Прощай, КоШМаР, – прошептала я, в последний раз обводя взглядом знакомые до боли виды.
– Я помню, как ты стояла здесь, Нель, – куратор обнял меня за спину, пристроил подбородок на мое плечо. – Стояла и смотрела не на огни фейерверка, а на меня.
– Тогда я впервые увидела твои крылья, Вейл, – призналась я. – И не могла оторвать от тебя глаз!
– А мне было тепло от твоего взгляда. И я молил Триединого, чтобы ты продолжала смотреть на меня, Нель!
– Зато сегодня мы будем смотреть на салют вместе, – я потерлась щекой о щеку мужчины.
– Да. Нам еще многое предстоит сделать вместе, – согласился он.
***
С Беньямином, Луизанной и Леонардом я простилась на следующий день. Это было тяжело. Пусть мы клялись, что останемся друзьями навсегда. Пусть обещали навещать друг дружку при первой возможности и слать друг другу письма, но все равно понимали: впереди – разлука.
Мы с Лу всплакнули. Лео и Бен сумели сдержаться, но по их напряженным лицам было видно, что и они растроганы до глубины души.
– Если бы я не получил в жены твою двоюродную кузину и не стал твоим родичем – не уверен, что сумел бы отпустить тебя в Сумату, Нель, – признался на прощание Бен. – Теперь у меня всегда есть повод пригласить в гости тебя или напроситься в гости самому.
– Тебе не нужны для этого поводы, напарник! – не пытаясь вырваться из крепких объятий друга, заверила я. – Просто дай знать, что хочешь увидеться, и я уговорю мужа слетать за тобой или перенести меня к тебе, где бы ты ни был.
– Я обязательно позову тебя, напарница! Не надейся, что сумеешь пропустить рождение нашего с Тенерией первенца или мою коронацию!
– А нас позовешь? – ревниво поинтересовался Лео.
– А вы куда-то собрались уезжать? Вообще-то, я рассчитывал, Леонард, что вы с Лу останетесь при дворе! Нам с отцом очень нужен личный маг-иллюзор! И магичка, в совершенстве владеющая стихией земли, тоже нужна, – Бен улыбнулся Луизанне.
– Ну, если ты нас с Лу приглашаешь, – притворно застеснялся Леонард.
Молодые магистры рассмеялись и принялись шутливо толкаться. Мы с Лу с улыбками наблюдали за ними. А потом вдруг порывисто обнялись.
– Рада за вас с Лео, Луизанна! Теперь ваша с Леонардом карьера обеспечена! – воскликнула радостно я.
– Это точно! – кивнула моя практичная подруга. – Одно дело – третий внук герцога и его жена, и совсем другое – магистры из личного отряда наследника!
Вскоре я простилась с друзьями и отправилась в наш с мужем дом: перед дальним ночным перелетом нам обоим стоило отдохнуть.
41. Эпилог
Утром второго дня после выпускного бала мы с магистром О'Ринэлем приземлились во дворе у моих дорогих родителей.
Матушка с батюшкой уже проснулись: как и все сельские жители, они привыкли вставать спозаранку. А тут – ждали нас с Вейлом, волновались.
– Идем-ка, сынок, посмотрим, кто там к нам в дверь стучится? – услышала я из-за дверей голос матушки, а уже в следующий момент они распахнулись, и на меня обрушился маленький ураган по имени Вертекс.
– Привет, братишка! – я опустилась на колени и обняла четырехлетнего мальчугана.
Тот торопливо чмокнул меня в щеку и тут же вывернулся из рук, бросился к моему мужу:
– Дядя Вейл, а что ты мне привез? – ребенка невзрачная магическая личина магистра не смущала.
– Сын, а поздороваться? – прозвучал строгий голос Стефиана инг Сельтона. – Как должны себя вести воспитанные мальчики?
Ребенок тут же попытался принять скромный вид, встал ровно, поклонился:
– День настал, магистр О'Ринэль! – произнес, забавно картавя.
– Воистину настал, мастер Вертекс инг Сельтон! – пожимая парнишке руку, улыбнулся мой супруг.
– Иди, доченька, обниму тебя! – Стефиан инг Сельтон помог мне подняться, заключил в родные объятия. От отца привычно пахло лесом и медом.
Из рук батюшки я плавно перекочевала в теплые пухлые руки матушки.
– Идемте скорее в дом! Я на стол соберу! – заторопилась она, обнимая меня за плечи и уводя в прихожую.
Мы все ненадолго столпились в гостиной. Маленький Верт пританцовывал возле Вейла, дожидаясь подарков, пока не получил их. Батюшка завязал с зятем непринужденную беседу, а мы с матушкой отправились на кухню: раскладывать по тарелкам пироги, свежие ягоды, запеченное мясо и овощи.
– Смотрю, доченька, ты готовишься стать матерью, – без предисловий заговорила Мерайя инг Сельтон.
– Да! А как ты?..
– Ну, чтобы мать да не заметила, что ее дочка дитя ждет? К тому же, не забывай, я хоть и не целитель, но природница!
– Помню, – я улыбнулась.
– Ирлинг твой, небось, у Триединого в гостях от счастья?
– Так и есть, – подтвердила я. – А братишка-то как подрос! Уже щебечет вовсю, точно соловушка!
– Ох, и непоседа наш Ветерок! Глаз да глаз за ним! – Мерайя инг Сельтон расцвела счастливой улыбкой.
– Как я рада, что Триединый подарил вам с батюшкой еще одного ребенка! – я погладила матушку по плечу.
– На все Его воля, – кивнула она, – да только вот это муж твой нам помог.
– Как так? Ты не говорила раньше! – изумилась я и даже присела на табурет, давая понять, что никуда не сдвинусь с места, пока не услышу подробности.
Матушка тоже присела, покачала головой, вспоминая.
– Ты этого не видела: наверху с отцом была, а Вейл подошел, достал из-за пазухи сверток, вручил мне со словами: «Вот подарок мой вашему дому. Положите это под матрас в изголовье вашей супружеской постели. Там, глядишь, и чудо к вам придет».
Я слушала, округлив глаза.
– И что там было, в свертке? – спросила, как только матушка смолкла.
– Рушник богатый, с вышивкой сложной, да с самоцветами, которых мы со Стефианом ни разу в жизни не видывали! Я сделала, как сказал Вейл, а через сколько-то месяцев поняла, что мы со Стефианом дитя зачали! Уж на что мы, люди, с магией ладим, но ирлинги – те насквозь магические существа! – закончила свой рассказ матушка.
Как ни пыталась, я не смогла сдержать слез:
– Вы с батюшкой мне родителями стали, так много любви и ласки подарили, что не всем детям от кровных родителей столько достается! Вот и вознаградила вас жизнь за доброту и за любовь вашу!
Мы с матушкой поднялись, обнялись, постояли так недолго.
– Ох, там же мужчины завтрака ждут, а мы тут с тобой слезы зря почем проливаем! – встрепенулась Мерайя инг Сельтон. – Идем уж, позаботимся о наших защитниках.
***
У матушки с батюшкой мы с мужем гостили два дня. Дольше некогда было: и родителям нужно было по хозяйству хлопотать, и мне пора было оказаться в своем доме. Маленькая жизнь, растущая во мне, диктовала свои условия и требовала уюта и покоя.
