Книга Варяг. Дерзкий - Александр Мазин

Вот уж кого Сергей не ожидал услышать, так это Избора.

Дважды его вспоминал нынче. Видать, услышал. Хотя проведал будет точнее. Вряд ли совпадение. Совпадения – это не про Изборову профессию.

У ног ведуна, повизгивая от преданности, тёрлись животами о землю злобные хуторские псы.

А вот в голосе Прорвича преданности не было:

– Зачем ты здесь, слуга Черногривого?

– Слуга – это ты, – ведун неторопливым шагом приблизился к Прорвичу, отобрал у него нож со словами: «Свой есть, чужое не хапай» и повернулся к Мелкому со старостой: – Ну-ка, отпустили княжьего человека!

Староста повиновался, Мелкий нет. Может, просто соображал медленно. Надо помочь. Сергей выдернул из хвата ноги и из положения лёжа пробил вверх, на этот раз попав, куда целил. А затем, махом, встал на ноги. Не сказать что особенно ловко, но попробуй ловчее, со спущенными-то штанами.

Прорвич рыпнулся к нему, но Избор встал на пути, и, хотя Прорвич был намного крупней, моложе да ещё и с тесаком в левой руке, но отпихнуть ведуна не рискнул. Попытался обойти.

Избор позволил. Но не сразу. Секунд через десять. За это время Сергей избавился от штанов. Нельзя сказать, что у него сейчас были высокие боевые характеристики. Руки-то по-прежнему связаны за спиной, а одними босыми пятками против человека со здоровенным ножом не особо повоюешь. Но хоть перемещаться можно.

Прорвич, впрочем, колоть-рубить не стал. Сунул тесак за пояс, растопырил руки и попытался сгрести Сергея в охапку. Тот увернулся, проскользнул сбоку и пнул хозяина хутора в зад.

За спиной Сергея раздался смех. Ведун веселился. Но смехом не ограничился. Скрип железа, разрезающего кожу – и руки Сергея освободились.

И тут же в правую ладонь легла знакомая рукоять знакомого заговорённого ножика.

Теперь засмеялся Сергей. Ну, погань, держись! Ещё бы обувь какую-нибудь. Без штанов воевать можно, но босиком – как-то непривычно.

– Ты что творишь, кромешник?! – взвизгнул Прорвич, снова хватаясь за тесак. – Сомик, держи жертву!

Вот это зря. Это раньше Сергея можно было назвать жертвой. Теперь жертвой стал жрец.

Нырок – рука старосты цапнула воздух у Сергея над макушкой – укол, поворот и фонтан крови, бьющий из вскрытой артерии. Неудачно так брызнул: Сергею прямо в глаз попало. Секунда потребовалась, чтобы протереть, но лучше бы он этого не делал. Сомик его сцапал. Кровь хлестала из его бедра, но сил, чтобы удержать Сергея, хватило.

Сергей ударил ножом ещё раз, не глядя. Сомик взвыл, хватка ослабла, второй рывок оказался удачным. Сергей освободился… На полсекунды.

Подскочивший Прорвич успел вцепиться в правый рукав рубахи и треснуть Сергея спиной о твёрдый «локоть» идола. От боли сбилось дыхание.

Прорвич оскалился, замахнулся тесаком, который вскрыл бы грудину не хуже меча, если бы рубаха не разорвалась пополам и Сергею не удалось выдернуть руку из рукава, парировав тесак ножом ведуна.

Удар Сергей отвёл, но нож, скользкий от крови Сомика, не удержал.

Зато теперь он был свободен и мог сбежать. Но эта мысль даже в голову не пришла. Сергей слишком взбешён, чтобы убегать. Только убивать.

Нож ведуна лежал на земле. Подхватить его и прикончить гадину.

Первое – удалось. Пальцы вцепились в липкую от крови костяную рукоять…

И в этот же миг пальцы Прорвича вцепились в шевелюру Сергея и рванули вверх. Дико больно! Но от боли лишь новая порция адреналина прихлынула. Махнул над головой ножиком, взрезая запястье ворога, ударился босыми пятками оземь, пригнулся, уходя от чужого ножа, дёрнул за верёвку-опояску, удачно качнув тяжёлого противника в нужную сторону, а сам, оказавшись позади, за широченной спиной, занырнул сбоку и сунул ножик в лохматую бороду. Знакомое круговое движение клинком, знакомое сопротивление плоти лезвию и такой же знакомый булькающий сип воздуха, выходящего через вскрытую трахею.

Осталось только вновь нырнуть за спину и с силой ударить плечом в окаменевшую спину, толкнув свистящего взрезанным горлом Прорвича в «объятья» его любимого идолища.

– Удал ты, малой! Ох и удал!

Смех у ведуна – как карканье старого ворона. Так и хочется глотку каркающую заткнуть.

Но вместо этого Сергей поклонился в пояс.

И лицо спрятал, и почтение выразил.

Если б не ведун, конец бы пришёл перспективному отроку Вартиславу. И не кровь Прорвича сейчас растекалась бы тёмной лужей у основания идола, а его, Сергея.

– Нет! – Избор перехватил руку Сергея, намеревавшегося обтереть ножик о рубаху Прорвича. – Пускай попьёт кровушки вражьей, – ведун коснулся пальцем клинка, ласково так, будто погладил. – Вижу, поил ты его щедро, но такой лакомой он прежде не пробовал. Будет теперь ещё верней тебе служить. Да и я – с прибылью!

Ведун вывернул из руки дёргающегося в агонии Прорвича едва не прирезавший Сергея тесак…

И переломил его со звонким щелчком.

Ну, ничего себе! Клинок почти сантиметровой толщины! Голыми руками!

А потом улыбнулся Сергею во все зубы и предложил:

– Может, в дом позовёшь? Попотчуешь гостя?

– Я? – удивился Сергей. – Почему я?

– Так ты теперь тут хозяин. Ты прежнего жреца за Кромку наладил и кровью его договор скрепил. Теперь твоё это капище.

Да ну на фиг!

– А отказаться я могу?

– Можешь, – разрешил ведун. – Ты ж не своей, а его кровью Навь попотчевал. На кого укажешь, тому и жерти.

Ага. Уже легче.

Как там, кстати, с кандидатами на роль жреца? Со старостой что?

Хреновенько. Сомлел. Однако кровь из ноги течёт. Значит, жив покуда. Но – не будет. Или дать негодяю шанс? Всё же полезный человек. Волоком руководит. Но сам Сергей не станет ему первую помощь оказывать.

Вон Мелкий валяется. Лежит тихонечко, делает вид, что сильно страдает. Этот – не вояка. Был бы боец, по-любому бы за отца мстить кинулся.

Сергей пнул Мелкого в бок. Жаль, нога босая. Сапогом бы приложить – враз бы подпрыгнул.

Но и так зашевелился.

– Иди Сомику помоги! – скомандовал Сергей. – Перевяжи, пока не помер.

Хотя вряд ли поможет. Сергей ему серьёзную артерию вскрыл…

Но первым к старосте подошёл не Мелкий, а Избор. Не спеша наклонился, тронул сначала раненую ногу, потом щёку, распаханную вторым ударом, что-то пробормотал…