— От счастья он такой, префект Нисрок, — донесся откуда-то сбоку каркающий голос Залпаса. — Парень просто без чувств, ничего не видит и не слышит.
— Что?
— Очнись, тифлинг! — проревел сияющий центурион Ситри. — Скажи господину префекту «спасибо»!
Демон, как оказалось, стоял рядом и обнимал меня. С другого боку пристроилась Лерра. Подняв руку, сжатую в кулак, она прокричала:
— За декана Хаккара!
— За декана Хаккара! — отозвалась когорта.
И тут до меня дошло, что случилось, пока я пребывал во власти Хаоса, меня повысили!
Опомнившись, я ударил кулаком в грудь, глядя на рокотанка:
— Благодарю, префект тринадцатой когорты тринадцатого легиона Нисрок! Оправдаю доверие, во славу доминиона!
— Во славу доминиона! — рокотнул префект и удалился вместе с Залпасом.
Подождав, пока они уйдут, центурион обвел когорту взглядом и с напускным недовольством рявкнул:
— Построиться! Префект остался доволен увиденным, но хочу напомнить, что вам противостояло такое же свежее мясо! Так что гордиться особо нечем! Хорошо хоть, большинство из вас выжило… Сколько вас там? По порядку — рассчитайсь!
Демоны рассчитались, и недовольство центуриона перестало быть напускным. Из почти семи сотен демонов осталось лишь сто восемьдесят.
— Понятно… — рокотнул он, дохнув огнем. — Во славу легиона, бойцов хватает на тринадцать отрядов. Первый возглавит инстига Хаккар. Декан, в твое подчинение переходят два инстиги и, учитывая твои заслуги… Позволяю тебе самому набрать группу.
Я вышел из строя, пожал плечами:
— Кто хочет в мою группу? Выйти из строя!
Лязгнули доспехи, когорта сделала шаг вперед. Расталкивая всех, вперед вылез трехзвездный бес, ударил себя в грудь:
— Хаккар, меня возьми! Не пожалеешь, я…
Стоящий позади огромный демон щелкнул его промеж рогов, бес аж крякнул.
— Мусор ты! А вот я отменный мечник…
— Гора мяса, не более, — проблеял такой же пятизвездный сатир, предусмотрительно пятясь. — Хаккар, я ловкий, почти как ты умею…
Поднялся гвалт, демоны поперли вперед, отталкивая и затирая конкурентов, и центурион рявкнул:
— Отставить! Что вы как шлюхи на смотринах! — Демоны притихли. — Хаккар?
— Так… — Особо не задумываясь, я поочерёдно ткнул когтем в тех, кого знал. — Тогда я беру Лерру, Абдусциуса, Каракапанку и… Остальных доверяю отобрать этим троим.
Через пару минут ожесточенных споров, прерванных центурионом, мой «взвод», как я решил его называть, был сформирован. Два инстиги: доходяга-бес и хилый демон, — названная мною троица, два черта, инфернал, испепелитель и три демона. Ну и я — тринадцатый.
— За захват Ставки противника, — объявил центурион, — декан Хаккар награждается миллионом хао!
Над толпой прокатился коллективный вздох. Демон протянул руку, коснулся моей ладони, и меня снова скрючило. Когда тело перестроилось, на моем роге прорезалась одиннадцатая белая звезда. Недалеко была и двенадцатая, почти напитанная поглощенным в бою хао. И кое-что оставалось в заначке в инвентаре.
Остальных бойцов центурион разбил на двенадцать групп, назначив в каждую по декану.
— Деканы, забирайте своих в казармы, — велел Ситри. — Отдыхайте… Завтра для вас начнется настоящая служба! А через два дня будем драться с шестым легионом князя Азмодана!
* * *
Почти сразу после того, как назначили деканов когорты, наш отряд изолировался от царящей вокруг суеты в закутке между казармами и небольшим холмом. Когорта праздновала победу: доносились вопли, кто-то дрался, по площади перед казармами туда-сюда бродили группы, а мне хотелось перевести дыхание.
На лицах соратников, если их морды можно так назвать — миловидностью отличалась только Лерра, — то вытягивались, то укорачивались тени, танцевали блики костра, больше напоминающего нефтяной факел. Имитация перестроила мое восприятие, я-человек шарахнулся бы от такого огненного выброса, мне-тифлингу было уютно, мы все наслаждались теплыми щекочущими фонтанами брызг, которыми нас периодически окатывало.
Лерра, Абдусциус, Каракапанка и их земляки уже хорошо знали друг друга, поэтому знакомились скорее со мной и двумя другими инстигами когорты.
Все мои бойцы по меркам демонов были подростками. Кто-то перевалил за сто лет, кто-то приближался к сотне. Наверное, это сыграло свою роль — с ними мне было легко общаться.
— Хей, парни… и Лерра, как насчет чего покрепче? — пробасил Абдусциус, позволивший называть себя короче — Абду. — Я тут прихватил из дома…
Он запнулся, покосившись на меня. Повисло молчание, бойцы смотрели, ожидая моего одобрения. Опомнившись, я кивнул:
— Давай выгребай свое добро.
Демон подмигнул мне и полез за флягой за пазуху.
Отряд сразу оживился. Бес-доходяга Руперт, второй инстига когорты, вскочил, полез в мешок с себя размером и вынырнул оттуда, радостно потрясая двумя гигантскими бутылями:
— «Плавильное особое»! Капля убивает адского кабана!
— А половина — тифлинга! — заржал Абду, поймал мой взгляд и осекся. — Извини, босс… э… декан Хаккар, хотел сказать.
Третий инстига, на редкость сухощавый демон Мотиф, выгреб из инвентаря целый бочонок и гордо выставил его перед нами:
— Это, парни и Лерра, бренди «Мельница Аваддона», такое нигде не купишь, поставляется моим отцом только высшим семьям!
Щедрость обоих инстиг объяснялась только тем, что оба чувствовали себя не в своей тарелке. Однозвездные, ни с кем из нас толком не знакомые, оба хотели влиться в коллектив.
— Твоим отцом? — уточнил Каракапанка. — Твой отец варит бренди?
Ракшас сидел, скрестив ноги, и делал четырьмя руками сразу четыре дела: чесал спину, теребил хвост, подпирал подбородок и курил какую-то адскую ядреную самокрутку, от дыма которой разъедало глаза.
— Ты не то спрашиваешь! — оживилась Лерра, томно взмахнула ресницами, на которых потрескивали искринки. — Мотиф, так ты из Рубинового города?
— Да! — Мотиф просиял, но под насмешливыми взглядами поник. — Ну, не совсем прямо из Рубинового, но наше поместье недалеко от него. Всего три недели пути.
— А почему «мельница»? — спросил Каракапанка. — Что за тупое название для бухла?
— Наматывает кишки и скручивает их, потом перемалывает, как на мельнице, — пояснил Мотиф, вызвав возбужденное одобрение инфернала и испепелителя. Эти двое по большей части молчали, что-то у них не то с речевым аппаратом. — А в честь Аваддона назвали, потому что он особенно любит наше бренди.
— Ну-ну, — недовольно заметил бес Руперт. — Все это рекламные уловки твоего папаши. То ли дело «Плавильное особое»!
