Клэр судорожно рылась в кошельке. Зазвонил телефон, она проигнорировала его. Держа счет в руках, она уставилась на разносчика, который со скучающим видом протягивал ей коричневый пакет с едой.
- Знаете ли, - медленно начала она. – Я заказывала зити и салат «Цезарь».
Она протянула квитанцию, он взял ее и прищурился.
- Здесь написано, что вы заказали телятину.
- Я знаю, что здесь написано, – процедила она, - но я знаю, что я заказывала. Зити и салат «Цезарь».
Он перевел взгляд с рецепта на нее и, выставив перед собой пакет с едой, спросил с сильным итальянским акцентом:
- Вы говорите, что не возьмете это?
- Я заказывала запеченные макароны, - ответила Клэр, отчетливо произнося каждое слово в надежде довести свою мысль до разносчика.
Он нахмурился и проворчал:
- Куда же я дену телятину?
- Я не знаю, - огрызнулась она. – Можете протереть ею свой автомобиль. Я знаю, что я заказала зити, и я заплачу только за зити и буду есть только зити.
Она указала на пакет.
- Но только не это.
Наверное, было глупо настаивать на своем в этом вопросе, но на сегодня ей было достаточно разочарований. Женщина с разбитым сердцем имеет право съесть пищу по своему выбору. И если Клэр не может настоять на своем в такой мелочи, то она в действительности - все та же робкая мышка Клэр.
- Я больше не вернусь сюда, - предупредил он, размахивая пакетом перед ней. - Вам лучше взять телятину, леди, иначе …
- Нет, - произнесла Клэр сквозь зубы, - я не возьму ее.
И с этими словами она захлопнула дверь перед его носом.
Она постояла некоторое время, прислонившись спиной к двери, дыша необычно часто и понимая, что то, что сейчас произошло, было больше, чем просто конфликт из-за неправильно исполненного заказа. Уставившись на свои трясущиеся руки, она почувствовала, как улыбка растянула ее губы. Внезапно к ней пришла уверенность.
Все хорошо. Она сильная, она не мышка. Но также и не зверь.
Первый раз в своей жизни она была тем, кем должна быть.
Собой. Личностью, которой она могла быть, прежде чем позволила страху управлять ею. Может быть, обращение в ликана даже на короткое время было для нее благословением. Она получила себя. Она получила Гидеона.
Это настоящая Клэр выстрелила в Сирила, настоящая Клэр преодолела в себе зверя, его жажду плоти и крови. Ликан пытался установить власть над ней, но она победила.
И она была женщиной, которая нужна Гидеону и которую он любил. По крайней мере, пока она трусливо не улизнула от него среди ночи.
Оттолкнувшись от двери, она направилась в душ.
Она только что поняла, что она не трус.
Время доказать это делом.
----------
- Клэр! – Гидеон колотил в двери ее квартиры так, что заболели суставы.
Сосед из квартиры напротив приоткрыл дверь и уставился на него.
- Что? – рявкнул Гидеон с такой свирепостью, что сосед нырнул назад в квартиру.
- Ты не можешь избегать меня вечно, - позвал он через дверь, упершись обеими руками по ее сторонам. – Открой эту чертову дверь.
Раздраженно рыкнув, он обошел дом и снова проник в ее квартиру через стеклянные раздвижные двери. Вид Клэр с полотенцем на голове, выходящей из спальни, приветствовал его.
Заметив его в то время, как он закрывал дверь, она подпрыгнула от удивления.
- Гидеон! Меня чуть удар не хватил. Не мог постучаться, как нормальный человек?
- Я стучал.
Она смотрела на него, моргая большими янтарными глазами.
- Мог бы подождать, пока я открою.
Он направился к ней и сразу же уловил свежий аромат шампуня и малиновый запах мыла.
- Я ждал пять минут. Сколько можно?
Он оглядел ее махровый халат – тот же самый, который был на ней в ту первую ночь. Боже, неужели это было только месяц назад? Он прожил целую жизнь за это время. Он отпустил свое прошлое, отринул свое одиночество и влюбился. В Клэр, прекрасную, роковую Клэр. Он не может отпустить ее. Он должен был понять это еще в первую ночь, когда не смог спустить курок пистолета.
Она стащила полотенце с головы.
- Что ты здесь делаешь?
Он уставился в ее лицо, подавляя желание сорвать халат и сделать то, что жаждало его тело. Но они должны сначала поговорить. А потом они могут заняться более приятными вещами, вместе, на всю их жизнь.
- Ты же не думаешь, что мы уже закончили? – и на ее непонимающий взгляд продолжил: - Ты не попрощалась, не оставила записки, не позвонила. Ничего. Я проснулся, а тебя нет.
Он ненавидел эти обижено-обвиняющие нотки в его голосе, выдававшие его уязвимость.
Она отвернулась и уселась на кушетку, тщательно натянув халат на колени, и спросила, внимательно смотря на него:
- Почему ты пришел, Гидеон? Потому что я не попрощалась?
- Клэр, я … - он сглотнул и начал заново. – Я …
Она сделала ему знак замолчать.
- Не надо. Ничего не надо говорить. Я не должна была уходить таким образом. Это было неправильно, трусливо, – она глубоко вздохнула. – По правде говоря, я собиралась к тебе.
- Ко мне?
Она встала и сделала несколько шагов по гостиной, сжимая пальцы.
- Извиниться, - пояснила она. Ее янтарный взгляд проник в него, заставляя внутренности сжаться, и сердце кровоточить. – Ты так много для меня сделал, ты не заслужил такого обращения с моей стороны.
Черт. Опять благодарности. Гидеон чувствовал себя больным от этой проклятой благодарности. В ее устах это звучало так, словно он оказал ей какую-нибудь услугу. Между тем все, что он сделал, он сделал потому …, потому, что любит ее.
- Нет, - произнес Гидеон решительным голосом. Двумя длинными шагами он преодолел расстояние, разделяющее их, схватил ее за плечи и потряс.
- Оставь свою чертову благодарность при себе, - он прижался лбом к ее лбу и глубоко вдохнул ее запах. – Я знаю тебя, Клэр Морган.
Она моргнула, но не произнесла ни слова. Он снова легонько тряхнул ее, желая, чтобы она заговорила.
- И ты не сможешь избавиться от меня.
Он жестко впился в ее губы, словно поцелуем мог заставить ее подчиниться, заставить полюбить его. Он оторвался от нее и снова заговорил.
- Я знаю тебя, - он вдохнул ее аромат и продолжил. – И я не могу без тебя, я буду любить тебя всю свою жизнь.
Он ждал ее ответа, но она молчала, уставившись на него теплыми янтарными глазами, такими отличными от прежних, холодных и серебристых.
