Книга Сотник. Кузнечик - Евгений Красницкий

Автосервис на окраине Питера Конец лета 20ХХ года

РАФ скрипнул престарелыми тормозами, останавливаясь у ворот автомастерской, выглядевшей, по теперешним меркам, достаточно скромно. Рафик поморщился на такую откровенную жалобу автомобиля и подозрительно посмотрел на гаражные ворота.

– А чего это мы сюда приехали, Максим Леонидович? – поинтересовался он. – Мы что, автомеханика меняем?

– Если повезет, то и поменяем, – ответил профессор, выбираясь из машины. – А пока что нам с тобой одному человеку ещё один шанс дать надо. Пакет с собой бери.

В ответ на звонок дверь открыл малоприметный, невысокий, но крепко сбитый мужичок, лет сорока пяти, в засаленном рабочем комбинезоне.

– А, Проф, – протянул он руку профессору и метнул быстрый, неожиданно острый взгляд на Рафика.

Тот поёжился – как будто гвоздь забил. Руку парню хозяин не подал, да Роману после такого взгляда не очень-то и хотелось к этому дядьке подходить. Стрёмно – не огрести бы ответки на ровном месте. Видно же, что мужик себя держит, но если надо – будет действовать без тормозов. Интересно, новый пациент профессора? По всему так и выходит.

– Ещё один племянник? – мужик пропустил посетителей в захламлённый бумагами вперемежку со всякими железками кабинет. – Присаживайтесь.

– Ученик, – профессор небрежно смахнул со стула запчасть от какого-то автомобиля и уселся за стол. – Но он мне столь же дорог.

– Такой же сопляк, как и тот. Зелёный и пупырчатый, – хозяин кабинета скептически оглядел парня. – Клонируешь ты их, что ли? Хотя… – он недобро усмехнулся, – таких, и правда, клонировать надо, а то быстро кончаются….

– А что так? – профессор откинулся на стуле и приготовился продолжить явно не первый их разговор.

– А спроси своего студента – чего он в окне видит.

Профессор посмотрел на ученика, тот пожал плечами и ответил:

– Лето вижу. Дорога, люди. Куры ещё ходят, наверное, в гараже кто-то держит.

– Вот то-то и оно, что – куры… – презрительно скривился хозяин гаража, по-прежнему обращаясь только к профессору. – Не тому ты своих салаг учишь, Проф, не тому… Даже смотреть как следует не умеют. Лето у него, иху маму! Солнышко, ять, сияет! А я там звериную рожу капитализма вижу, и она, тварь, прямо на меня скалится – сожрать норовит. И сожрёт, только зазевайся… Ну так мной-то и подавиться можно, и зубы обломать, а вот этот лягушонок зелёный ему – на один зуб. Жратва и ничего больше. Ты сам делаешь из своего ученика мясо. Убойное мясо.

– Ну, прям убойное, – возмутился Рафик столь откровенным игнором. – Война закончилась, другой вроде не предвидится.

– Закончилась, говоришь? – собеседник опять скривился, но таки соизволил ответить молокососу: – Она ещё и не начиналась толком. Русь ослабла, а значит, полезут. Видел я это – и здесь уже видел, и там тоже нагляделся…

– Там? – удивился Рафик, и его округлившиеся глаза вдруг заметались между мужиком в комбинезоне и профессором, одетым в дорогой костюм и небрежно развалившимся в засаленном кресле. – ТАМ???

– В теме, значит, ну так, иначе бы ты его и не привёл… – собеседник удовлетворённо кивнул чему-то своему и уже по-новому оглядел Рафика, а потом, чуть помедлив, перегнулся через стол и протянул руку. – Ну, раз в теме, будем знакомы. Журавлёв, Александр Александрович. Можешь звать Сан Саныч. Можешь просто дядей Сашей или Журавлём, как Данила звал.

– Лучше дядь Саша, а то Сан Саныч у нас уже есть. А Данила это кто? – ошарашенный аспирант автоматически пожал протянутую руку.

– Дмитрий, Профов племянник. У нас его Данилой звали. Данилой-Мастером. А тебя я, похоже, знаю. Роман, позывной Рафик, так?

Парень заторможенно кивнул.

– Мы с Данькой сколько раз добром поминали и тебя, и твою науку. Если б не она, и не прорвались бы там. Выручало и не раз, – Сан Саныч кивнул в сторону стульев. – Да ты садись, а то стоишь, как не родной…

Профессор хмыкнул, а Рафик переспросил:

– Димкина фраза?

– Его самого… А про войну я тебя не пугаю: когда Русь слабеет, на нее вся свинобаза прёт – сожрать надеются, пока не поднялась. Сколько огребали, а всё им не наука – кусок уж больно жирный. Так что будут ещё и татары, и хазары, и половцы, и крестоносцы. После того как там побываешь, – Журавль неопределённо махнул головой куда-то в сторону, – это яснее ясного.

У Рафика в голове завертелись тысячи вопросов, и каждый тянул за язык. Но, посмотрев на Журавля, он решил продолжить предложенную хозяином тему: во-первых, она ему важна, а во-вторых, неожиданные экзамены ученик научился чувствовать пятой или, как говаривал его учитель, горячей точкой.

– Ну, татары не татары, а мусульман отбили. Две войны было. Крестоносцы хозяйничают, как у себя дома, но в войну не полезут. С олигархами тоже всё ясно. А половцы кто?

– А как старики на Западной Украине себя называют, знаешь? Боняки. А хан Боняк в нашей истории только один был – половецкий. Видел я его однажды… Его Шелудивым прозвали, а кто-то, вишь, до сих пор родством гордится. Сука он, конечно, редкая, но не дурак. Сильный мужик. Но своего государства половцы так и не создали. Или сами грабили, или кто-то платил, чтоб они грабили, а на торговле мясом своих соплеменников на государство не заработаешь. Это пушек тогда не было, а мясо пушечное всегда было. Вот и выходит, что они своими задницами чужие прорехи закрывали. Всю историю их кто-то науськивал, и именно для того, чтоб разорить конкурента. Сейчас их тоже поднимают, так что война не задержится.

– С Украиной, что ли? Да ну, братский же народ. Свои.

– С народом, особенно с братским, никто воевать и не собирается. Только этого и не требуется, – собеседник явно ожидал Рафиковых вопросов; похоже, они очень многое ему говорили.

– С половцами? – попробовал сделать напрашивающийся вывод парень.

– И с половцами не будем, – Журавль одобрительно кивнул. – Но это мы не будем. А вот половцы с нами – обязательно. За то им и платят.

– Так не выгодно же воевать Украине с Россией.

– Кому не выгодно? Народу? – Сан Саныч зло хмыкнул. – И кто его спросит? Плевали князья на народ. Князю выгодно, татарам выгодно, хазарам выгодно и крестоносцам тоже выгодно. А крестоносцы за это ещё и заплатят хорошо. Хазарскими деньгами. А значит, половцев поднимут и их руками пожар устроят. Чтоб потом, когда промеж собой договорятся, сказать: ай, какие боняки шелудивые, а давай-ка мы их порежем. И порежут, только при этом вырежут ещё половину того народу, которому не выгодно. Плавали – знаем. Как сцепятся князья, так боняков и зовут.