тут никогда не существовало ничего подобного, здесь не гремели войны, не возникали царства и религиозные культы, не возносились мольбы и проклятья, никто и никогда не стремился сей отдалённый полуостров завоевать или отстоять. И хотя здешняя земля знает поступь человека, слышала речь на разных языках и даже помнит грохот опускавшегося на наковальню молота, но со времени появления человечества как расы редкие двуногие мошки так и не смогли оставить на ней заметного следа. И правда, ну какой-такой профит могут найти здесь разумные существа?! Мучительно долгую зиму? Безжалостные бураны? Бичующие плоть как огонь низкие температуры? Промерзающие до самого дна озёра, что лишь на два-три месяца в году могут вырваться из ледяного плена? Насквозь заиндевевшую и большую часть года укрытую снежным настом землю? Или развалившиеся в центре полуострова горы, где не выжить даже неприхотливому белому медведю или привычному к жутким холодам и самому скудному корму северному оленю? Говоря откровенно, если в целом свете и найдётся место ещё хуже подходящее для возникновения и развития хоть какого-то человеческого общества, то его придётся очень хорошо поискать!
Тем не менее привольно и где-то даже высокомерно господствующая на полуострове тундра лишь на первый невнимательный взгляд выглядит безжизненной пустошью, навевающей уныние мёртвой равниной без края и конца — на самом деле это пусть не особо богатая, но и отнюдь не обделённая разнообразной и деятельной жизнью земля! Да, в отсутствие временами наполняющих её оленьих стад в тысячи и десятки тысяч голов взгляду гипотетического путешественника сложно за что-то зацепиться, даже летом ему мнится ровная как стол и недвижимая поверхность, бесполезная пустыня, однако если присмотреться, то данная иллюзия очень скоро рассыпается в прах. Удивительно плотный-безразрывный покров из лишайников и мхов прячет суровую-холодную землю под этаким буро-коричневым ковром, что по сути представляет из себя громадный шведский стол не только для сезонных гостей вроде оленей или редких-неповоротливых, издали похожих на кочки и стога сена носорогов или овцебыков, но и для прытких беляков и великого множества шустрых леммингов. В свою очередь косые попрыгунчики и прожорливые грызуны дают возможность прокормиться хищным песцам и соболям, плутоватым лисицам и даже не брезгующим помышковать свирепым волкам. Не так уж редко случается, что ковёр из лишайников буквально кипит от незнающих покоя охотников на страшно расплодившуюся пищащую мелочь, бывает недостаток пищи гонит песцов и соболей на юг, вынуждая покинуть ещё совсем недавно кормные места, однако в любом случае пустым тундровый ковёр не остаётся никогда — всегда есть тот, кто активно хрустит питательной зеленью, роет землю в поисках корешков-семян-грибов, и всегда есть те, кто увлечённо охотится на тех, кто хрустит и роет.
Постоянно обитающие в суровых краях или появляющиеся там пролётом птицы находятся в промежуточном положении: с одной стороны, они не прочь подкормиться от щедрот раскинувшегося поверх мёрзлой земли ''шведского стола'', с другой стороны, выступают в роли охотников на косых и грызунов, с третьей — частенько и сами пребывают в роли желанной добычи для многочисленных любителей нежного мяса в упаковке из перьев. Справедливости ради не забудем упомянуть, среди очень разнородного птичьего племени встречаются способные задрать даже волка экземпляры, что не стесняясь вовсю охотятся не только на бескрылых жителей равнины, но и на крылатых сородичей. В свою очередь питательные птичьи яйца это очень хорошая еда как для никогда не упускающих возможности перехватить халявного протеина леммингов, так и для четверолапых обладателей ценной шубы.
В общем всё как всегда и везде — тотальное отсутствие леса и хронический недостаток тёплых деньков ничуть не препятствует вечному круговороту жизни, более того, как уже упоминалось ранее, внешне скупая тундра иногда буквально взрывается настоящими вторжениями во множестве мигрирующего к югу песца и соболя, лисицы и крупного-опасного тундрового волка. И конечно не будем забывать, что мнимой скудности покрывавшего тундру ''сытного'' ковра из множества видов лишайников и мхов, грибов, ягодных кустов, иных растений практически всегда хватает для немыслимо огромных оленьих стад, что каждый год буквально топят тундру под собой полноводными реками из тысяч, десятков и сотен тысяч копыт, бездонных желудков, покрытых густой-плотной шерстью спин.
Уверенно рубившая бескрайнюю равнину широкая река почти не оживляет скупой пейзаж: в спокойных водах практически отсутствует обычный для иных мест топляк, а по берегам не встретить тростника либо камыша, о сочной осоке остаётся только мечтать, редкие деревья и крохотные островки кустарниковой растительности рядом с вечно холодной водой не могут повлиять на общую безрадостную картину. Тем не менее медленно-величественно струившаяся сквозь тундру река довольно схожа с покрывавшим её растительным ковром — внешне безжизненные воды богаты обитателями: жирная северная рыба активно плодится и жрёт друг друга, а заодно щедро кормит бесчисленные пернатые легионы, разнообразит строгий мясной рацион мелких пушных хищников и обожающих тусоваться по берегам реки росомах. Многочисленные озёра и озерца в бассейне реки исправно служат как гигантские порождённые самой Природой питомники по воспроизводству неисчислимого множества птиц. Именно сюда каждый год прилетают десятки видов пернатых для столь важного дела как продолжение рода, миллионы крылатых странников приносят с собой не только шум и гам, но и полезный для биосферы полуострова органический материал, исправно удобряя равнину, в равной степени подстёгивая и регулируя бытующий на полуострове природный круговорот.
Чуть больше года назад возникший на берегу реки форпост клана нельзя назвать крупным поселением — по сути это очень небольшой коготок в пару десятков землянок и дощатых строений, с крайне низкими по стандартам такого рода укреплений земляными стенами. При всём при том компактный коготок является крупнейшим поселением на многие сотни километров в любую сторону, по сути это настоящий мегаполис... с учётом местных специфических реалий. Всего лишь неполная сотня проживающих в коготке пришельцев с далёкого юга это совсем немного лишь по меркам куда более густо населённых краёв, ведь если задаться такой целью и попробовать оценить численность обитающего на полуострове населения, то становится по-настоящему грустно — постоянно кочующие по тундре и лишь изредка выбирающиеся на побережье крохотные группки людей ни с какого боку не заслуживают гордого наименования ''племя'', ''клан'' или ''род'', потому как в лучшем случае это слегка раздобревшие семьи и совсем редко нестойкие образования в две-три связанных родственными узами семьи. Обитающие на полуострове люди являются крайне примитивными охотниками на оленей, не знают металла и не имеют иного транспорта кроме ног, они практически не представляют угрозы для населения фактории и в целом крайне редко появляются рядом с ней. Весьма показательный факт: с момента создания фактории
