И в бурю, в дождьМеня ты ведешь.Дорогой крутойЯ иду за тобой.И пусть на пути у насГоры и реки,Мы вместе навеки.
– Когда ты это поешь, звучит немного странно. – Я хихикнула.
– Ты же сама это сочинила!
Я расхохоталась, а следом засмеялась и она.
– Когда меня запирали в темной тесной каморке, я столько раз тебя вспоминала! Я всегда знала – это ты придешь меня освободить.
Она наклонилась и погладила меня по руке.
– Я так долго тебя искала! Мне так хотелось снова держать тебя за руку… Я как будто сплю сейчас… Ты словно… словно…
– Привидение? – спросила я.
Мы снова рассмеялись, тотчас же забыв о невзгодах, но на глазах у Тары вдруг блеснули слезы.
– Той ночью мне надо было закричать, разбудить папу и соседей – остановить того человека, похитителя. Мне следовало… – Она осеклась.
– Тсс, – сказала я, – я же видела, как ты перепугалась. Я видела твое лицо, когда он схватил меня. Ты и не могла ничего сделать. И если бы отважилась, он мог ударить тебя или даже забрать с собой. К тому же ты была совсем ребенком…
– Но ведь и ты тоже! Ты этого не заслужила…
Больше она ничего не сказала и только шмыгала носом. Мы немного помолчали.
– А ты говоришь как-то иначе, – нарушила я молчание. – Как иностранцы, которые у меня бывали. Мне рассказывали, что ты какое-то время жила за границей.
– Да, в Америке. – Она вытерла слезы. – Папа увез меня после того, как ааи погибла, а тебя…
– Да, мне Эндрю рассказывал. Тебе там нравилось?
Она на секунду задумалась.
– И да и нет.
Тара рассказала, как после переезда в Америку страдал ее папа, как сперва даже друзья казались ей чужими.
– Тогда я начала читать книги и убедилась, что ты была права.
– В смысле?
– Книги лучше, чем мир, в котором мы живем.
Вспомнив об этом, я улыбнулась. Как давно я не брала в руки книгу и не обсуждала ее с Тарой.
– Может, я возьму для тебя что-нибудь в библиотеке? – предложила Тара.
– Давай, только не сейчас. Так что там с замужеством? Ты так и не встретила никого подходящего?
– Ты прямо как моя подруга Элиза – той тоже не терпится меня сосватать.
– Хм-м. Можно же за тебя помечтать, если уж мне не суждено. Мне так хотелось для тебя счастья.
Она отмахнулась, но глаза ее все еще влажно блестели. Тара рассказала мне о жизни за границей, про Элизу, с которой они сдружились, о том, как она познакомилась с Брайаном и как сагиб наложил на себя руки. Рассказывая о папе, она плакала, и я вспомнила, что она всегда была очень привязана к нему.
– Почему ты вдруг решила меня разыскать? – спросила я.
– Сначала тебя искал папа, а потом я нашла у него в столе документы.
– Зачем искал?
Она вздохнула и посмотрела в окно.
– Мы – и я, и папа – вообще много чего натворили.
– Почему? Для меня вы сделали намного больше, чем кто бы то ни было.
Тара пристально посмотрела на меня.
– Я должна тебе кое-что рассказать, но не сейчас. Оставим это на потом. Теперь тебе, наверное, пора отдохнуть.
О моей жизни она не расспрашивала, видимо догадываясь, что воспоминания у меня чересчур горькие, однако я рассказала ей о Сандживе, о Сильвии, такой отзывчивой и всегда готовой помочь, о том, как родилась Аша, и эти счастливые воспоминания приглушили печаль.
– А помнишь, – проговорила она, – наши обещания, что всегда будем вместе, даже если я выйду замуж и уеду?
– Да, и планировалось, что к настоящему моменту у тебя будет двое детей, не меньше, – напомнила я ей. Тара тихо рассмеялась, и я надеялась, что плакать она больше не станет.
Мне хотелось верить, что жизнь, в которую я вернулась, не развеется, словно дым.
Спустя две недели после моего возвращения в этот мир зазвонил телефон. Я протирала пыль в библиотеке и как раз листала какую-то книгу, когда на пороге появилась Тара.
– Помнишь, мы с тобой ходили в больницу на медосмотр? Доктор хочет обсудить с нами результаты анализов.
По дороге в больницу Тара почти не разговаривала. Сидя в такси, она сжимала и разжимала кулаки и нервно улыбалась мне. Меня тянуло рассказать ей о моем диагнозе – я знала, что меня мучает та же болезнь, от которой страдала моя мама, но не желала расстраивать Тару. Я ехала в больницу, храня диагноз в тайне. Приехав, мы сели на скамью перед кабинетом доктора, и я сказала Таре, что не верю своему счастью. Чем я заслужила все это? Ведь мне выпал шанс начать новую жизнь. В этот момент из кабинета вышел доктор. Он отвел Тару в сторону и что-то сказал ей. Ее лицо исказила боль – так на небо перед бурей набегают тучи. Тара обессиленно привалилась к стене, словно ее тело вдруг потяжелело.
Врач пригласил меня в кабинет и предложил присесть.
– У вас часто поднимается температура? Не жалуетесь ли вы на аппетит? – спросил врач, усевшись на стул рядом со мной.
– Да, бывает, меня несколько дней подряд лихорадит и есть не хочется. Я… я знаю, что больна. Мне говорили, – ответила я доктору, но смотрела при этом на Тару.
– Вам известно, что вы ВИЧ-инфицированы? – спросил врач.
Я кивнула.
– Несколько лет назад мне сказал об этом доктор в больнице. А одна женщина из соцслужбы доставала мне лекарства.
– Сейчас появилось очень много подделок. Вы помните, как называлось то лекаство, которое вы принимали? – поинтересовался он.
Я покачала головой:
– Они не говорили. Мне просто давали таблетки, а я их принимала.
– Буду с вами откровенен, против ВИЧ-инфекции лекарства не существует. Однако определенные препараты позволяют продлить жизнь и улучшить самочувствие. Пока болезнь не прогрессирует, однако вынужден вас предупредить – она может развиваться. Конечная стадия инфекции называется СПИД, и в этом случае… – Врач не договорил, и я почувствовала, что этими невысказанными словами он вынес мне приговор.
