— А вы сможете не отстать от меня? — Николь засмеялась.
О'Генри уже знал, что Николь прекрасная наездница, и теперь уже не так волновался за нее, как в первые дни.
Припав к седлу, Николь рванулась вперед. Они пустили коней в галоп — два жеребца с наслаждением неслись вперед, вытянув шеи. Промчавшись голова к голове около двух миль, всадники увидели на дороге троих мужчин, идущих им навстречу. Одновременно, как по команде, Николь и О'Генри натянули поводья, чтобы избежать наезда и не закидать прохожих грязью. Когда они подъехали ближе, Николь увидела, что это трое бедно одетых молодых людей с мешками за плечами. «Безработные крестьяне», — догадалась Николь. Все, чем они владели, находилось у них в мешках. Ей стало их жалко. Времена сейчас для низшего класса очень тяжелые.
— Мерзкие бездельники, вот кто это такие, — хрипло произнес О'Генри. — Если захочешь работать, всегда что-нибудь можно найти. Не давайте им ничего, ваша светлость.
Николь с радостью дала бы им несколько фунтов, если бы у нее с собой были деньги. Вдруг один из них встретился с нею глазами. Николь с любопытством посмотрела на него и отвернулась. Взгляд рыжего был дерзок и груб — она ему явно понравилась, и ему очень захотелось с нею потешиться.
Все трое молчали. Николь на них больше не смотрела, почувствовав вдруг неловкость, но она знала, что они смотрят на нее и старшего конюха.
— Объезжайте их, — сказал О'Генри тихо, пуская коня рысью.
Николь хотела сделать то же самое, но неожиданно рыжий схватил ее коня за уздечку. Николь пришла в ужас.
— Добрый, день, девушка. Какой у вас прекрасный конь!
— Пустите, пожалуйста, — спокойно сказала Николь, стараясь не поднимать шума и еще надеясь, что все кончится просьбой денег.
— Есть у вас один-два фунта? — спросил он с ухмылкой, открыв рот, в котором недоставало передних зубов.
— Пусти ее, — сказал О'Генри. Он вернулся, чтобы быть рядом с Николь. Ему пришлось резко натянуть поводья, когда один из троих встал у него на пути.
— У меня нет денег. Вы же видите, что у меня нет с собой сумочки.
— У нее нет с собой сумочки, ребята! — захохотал рыжий.
— Я сейчас тебя раздавлю, — предупредил О'Генри парня, преграждавшего ему дорогу, — пропусти ее светлость!
— Ее светлость! — еще пуще развеселился рыжий. — Если она ее светлость, то тогда и я буду герцогом! Если у нее нет денег, то это тоже неплохо. Зато у нее есть прекрасный конь и очаровательные ножки. Я постараюсь воспользоваться и тем и другим.
У Николь перехватило дыхание. О'Генри рванул вперед, чтобы исполнить свою угрозу и сбить парня, стоящего перед ним. В это же время Николь пришпорила своего коня, Но рыжий одной рукой удержал коня, а другой схватил Николь за ногу. Жеребец остановился, не зная, что делать дальше. Но и рыжий ничего не успел сделать. О'Генри подъехал к нему сзади, заставив отскочить в сторону мешавшего ему парня, и сильно хлестнул рыжего плеткой по спине. Заорав, рыжий отпустил Николь и бросился на О'Генри. Двое других парней стащили его с коня. Николь пронзительно закричала, когда трое бродяг начали избивать конюха. Не долго думая, она пустила своего коня прямо в центр схватки. Вертясь на одном месте, она яростно хлестала плеткой направо и налево.
Беззубый рыжий парень повернулся к ней. В его глазах горел яростный мстительный огонь. Николь попыталась хлестнуть его плеткой по лицу, но он выхватил у нее из рук плетку и отбросил ее далеко в сторону. Сердце у нее замерло. Бандит ухмылялся. В долю секунды Николь поняла, что ее судьба в руках этого негодяя, что сейчас может случиться то, что гораздо хуже смерти. Но неожиданно ее конь взбесился от криков и запаха человеческой крови и встал на дыбы, сильно при этом ударив рыжего копытом в грудь. Тот закричал и как подкошенный упал коню под ноги. Николь резко сдала назад, чтобы не раздавить его. Рыжий с трудом встал на колени. На лице у него была кровь, вся одежда порвана. Через минуту вся тройка бросилась наутек.
Сначала Николь смотрела им вслед, пытаясь успокоить коня. Затем она повернулась к О'Генри. Он сидел на земле, покачиваясь. Лицо у него было в крови, передний зуб выбит. Испуганно вскрикнув, Николь соскочила с коня и подбежала к нему:
— О, Боже мой! Вы в порядке?
Он посмотрел на нее. Его лицо было разбито и кровоточило.
— Насколько можно быть… ваша светлость. Вас они не обидели? Не так ли?
Не успела Николь ответить, как улыбка исчезла с его лица, глаза закатились и он потерял сознание.
ГЛАВА 30
Изабель очень волновалась. Она стояла рядом с Вудвордом, который подвел ее к двери кабинета сына и осторожно постучал. Ее визит не мог быть неожиданностью. Еще вчера она отправила Хэдриану записку с просьбой назначить ей встречу. Записка получилась очень официальная, хотя она несколько раз ее переписывала, стараясь найти тот дружеский тон, который был присущ их общению раньше.
Прошел уже месяц с тех пор, как она рассказала сыну правду о его рождении. И за это время они еще ни разу не поговорили серьезно. Они почти не виделись, так как она избегала встреч.
Во время свадебных приготовлений Изабель и графиня Драгмор сблизились. Они давно знали друг друга, но сейчас их объединили семейные узы. Они прекрасно ладили между собой. Проведя несколько дней в общих заботах, Изабель и Джейн прониклись большой симпатией друг к другу. В душе они обе были бунтовщицами, «женщинами с прошлым». Изабель знала, что давным-давно Джейн была известной актрисой Джейн Баркли, и ни в коей мере не считала это обстоятельство недостатком. Узнав Джейн поближе, Изабель убедилась в том, что Николь прекрасная пара для ее сына.
Тридцать лет ее мучил страх. Он и сейчас не оставлял ее. Свадебные приготовления отвлекли ее на какое-то время, но свадьба прошла, и она опять осталась один на один со своим страхом. Отвлечься больше было не на что, и избегать того, что было у нее на душе, стало невозможно.
Прошлый раз ее встреча с сыном закончилась плохо. Он был на нее страшно сердит за то, что она столько лет скрывала от него правду. Она фактически лишила его отца. Интересно, сердится ли он на нее до сих пор? Она больше не могла жить в неведении. Каждый новый день становился для нее пыткой.
Хэдриан вышел из-за стола ей навстречу. Ей трудно было улыбаться, но она улыбнулась.
— Как ты себя чувствуешь, мама? Какая странная просьба: ты просишь у меня аудиенции?
Казалось, ничего не изменилось. Изабель не смела надеяться. Слезы вдруг подступили к глазам.
— Я не хотела мешать.
— Ты не мешаешь, — сказал он несколько резковато. — Что-нибудь случилось, мама? В чем дело?
Она промокнула глаза платком и, взглянув на сына, сказала:
— Хэдриан, ты больше на меня не сердишься?
— Может быть, тебе лучше присесть, мама, — сказал он, усаживая ее в кресло.
