Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Лоскуты составляли и переставляли, как мозаику, накалывали и сшивали прямо на мне, и постепенно под их руками платье начало обретать форму. Трудоемкое и изматывающее занятие, когда шить приходится не в своих шатрах на джехендре, а под неусыпным взором самого Комизара.
Стоило ему кашлянуть или повернуть голову, как одна из портних роняла на пол булавки. Впрочем, замечания его не были ни сердитыми, ни резкими. Судя по всему, мысли Комизара явно блуждали где-то далеко отсюда. Таким я его еще не видела. Ульрикс зачем-то вызвал его из комнаты, и, хотя он и обещал вскоре вернуться, все мы вздохнули с облегчением. В отсутствие Комизара женщины заработали споро. Особенно много возни было с рукавами. На этот раз оба они были длинными – но плечо Комизар все равно велел оставить открытым, дабы не скрывать каву.
– Скажите, что вам известно о когте и лозе? – спросила я.
Женщины разом замолчали.
– Только то, что рассказывали нам наши матери, – в конце концов тихо откликнулась Эффира. – Нам было сказано ждать их, потому что в них – надежда на новый расцвет Венды. Коготь быстр и свиреп, лоза медленная и прочная, но оба сильны, каждый по-своему.
– А что вы знаете о Песни Венды?
– Которой из них? – спросила Урсула.
Женщины рассказали, что песен Венды много, их не одна сотня – то же говорил мне и Каден. Записанные тексты давно уничтожены, людьми и временем, но из памяти их слова не были стерты и уцелели, хотя теперь уже мало кто их помнит. По крайней мере, память о когте и лозе сохранилась, а в дальних кланах, обретающихся на болотах и в холмах, люди помнили и имя Джезелия. Слыша его, они вскидывали головы в каком-то радостном ожидании. Отдельные части песен Венды жили, были растворены в воздухе, коренились в глубинах сознания. Их знали.
Все записанные песни уничтожены. Кроме одной, которой владела я. И ее тоже кто-то пытался уничтожить.
Открылась дверь, все повернули головы, ожидая увидеть Комизара, но это была Каланта.
– Комизар задерживается. Возможно, надолго. Ему угодно, чтобы портные ожидали в соседних покоях, пока он не освободится.
Повинуясь приказу, женщины без промедления подхватили рулоны ткани и скрылись в другой комнате.
– А мне как быть? – спросила я. – Стоять вот так столбом в этих лоскутах, сплошь утыканных булавками, и дожидаться, пока он не изволит прийти?
– Да.
Я еле слышно зарычала.
Каланта улыбнулась.
– Как вы неласковы. Разве так уж трудно постоять в неудобной позе ради любимого?
Я хмуро зыркнула на нее, готовя язвительный ответ, но прикусила язык, будто увидев женщину по-новому. Она всегда держалась со мной отчужденно. И вдруг я вспомнила собственные слова, сказанные ей однажды. Мне кажется, ты немного заигрываешь с силой. С силой, которой она боится бросить вызов. Каланта, как дикая кошка, ходит кругами возле ловушки, пытаясь сообразить, как добраться до наживки и не угодить в капкан.
Она резко обернулась, словно почуяв, что я проникла в ее тайные мысли.
– Погоди. – Я спрыгнула с колоды и схватила ее за запястье. Каланта посмотрела на руку с таким видом, будто я обожгла ее своим прикосновением. До меня вдруг дошло, что ни разу я не видела, чтобы она вообще до кого-то дотрагивалась. Не считая пинков и тычков мне в спину.
– Почему ты помогла Комизару убить отца? – спросила я.
Каланта, обычно бледная, совсем побелела.
– Это не ваше дело.
– Я очень хочу это понять и уверена, что ты хочешь мне все рассказать.
Она рванула руку, освобождаясь.
– Это скверная история, принцесса. Слишком неприятная для ваших нежных ушек.
– Дело в том, что ты его любишь?
– Комизара? – с ее губ сорвался смешок. Каланта помотала головой, и я почти увидела, как в душе у нее шевельнулось что-то огромное и крайне неприятное.
– Пожалуйста, – снова заговорила я, – я знаю, что ты препятствуешь мне, но и помогаешь. Тебе трудно, ты с чем-то борешься, что-то преодолеваешь. Я не выдам тебя, Каланта. Обещаю.
Воздух звенел от повисшей тишины. Я не дышала, боясь отпугнуть ее малейшим движением.
– Да, я его люблю, – призналась Каланта, – но совсем не так, как вы себе представляете.
Она подошла к окну, долго смотрела на улицу, а потом наконец заговорила. Ее голос звучал ровно, бесстрастно, как будто она рассказывала о ком-то другом.
Она была дочерью Кармедеса, рахтана. Ее мать, кухарка в Санктуме, умерла, когда Каланта была еще совсем ребенком. Ей исполнилось двенадцать лет, когда Кармедес захватил власть, став 698-м Комизаром Венды. Отец был подозрительным и вспыльчивым, тяжелым на руку, и Каланта старалась поменьше попадаться ему на глаза.
– В пятнадцать лет я полюбила мальчика из клана Меурази. Он часто рассказывал мне легенды клана, истории о других временах. Я слушала их и забывала о собственной горемычной жизни. Мы скрывали от всех наши отношения и сохраняли тайну почти целый год. – Ее плечи заходили ходуном, и она не сразу продолжила рассказ. – Но однажды отец застал нас на конюшне. Непонятно, почему он так вспылил. Он годами не проявлял ко мне никакого интереса, но тут просто разбушевался.
Она присела на табурет одной из портних и заговорила о нынешнем Комизаре, который был тогда Убийцей. Он был совсем молодым, восемнадцати лет, когда нашел на соломе в стойле два окровавленных тела – мертвого юношу и полумертвую Каланту. Убийца перевязал ее и вызвал целителя.
– Следы от побоев прошли, кости срослись, на месте вырванных волос выросли новые, но кое-что ушло безвозвратно. Тот юноша и…
– Твой глаз.
– Я пролежала в постели несколько мучительно долгих недель, и за это время отец навестил меня один раз. Смерил меня взглядом, будто хотел плюнуть, и сказал, что, если я еще раз позволю себе что-то подобное, он выбьет мне второй глаз и все зубы. Он-де не желает плодить бастардов, которых и так слишком много бегает по Санктуму. Когда я снова смогла ходить, то пошла к Убийце, разжала его ладонь и положила на нее ключ от тайных покоев отца, а потом поклялась ему в верности. Вечной. На другое утро мой отец был мертв.
Она встала, измученная, обхватив себя за плечи.
– Так что если вам кажется, принцесса, что я веду себя то так, то этак, это объясняется просто: иногда я вижу человека, которым стал Комизар сейчас, а иногда вспоминаю, каким человеком он был.
Каланта направилась к двери, но я окликнула ее.
– Вечность – большой срок, – сказала я. – Когда же ты вспомнишь саму себя, Каланта?
Она помедлила на пороге, не отвечая, и вышла, притворив дверь.
* * *
Ждать пришлось так долго, что я пропустила момент, когда дверь снова открылась. Это был Комизар. Сначала он окинул взглядом платье, только потом заглянул мне в лицо. Закрыл дверь и снова принялся внимательно меня рассматривать.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
