Над целью зенитным снарядом был разбит и остановился левый мотор на бомбардировщике командира эскадрильи. Передав командование своему заместителю Абазадзе, Кондрашов вышел из строя, но его самолет был немедленно атакован истребителями ФВ-190. Стрелки Беляев и Зенков отражали атаки «фоккеров» до полного израсходования боекомплекта. После этого истребители противника атаковали подбитый самолет Кондрашова с близкой дистанции. Бомбардировщик загорелся. Перелетев на свою территорию и приказав экипажу покинуть самолет с парашютами, Кондрашов посадил пылающий бомбардировщик в 16 километрах восточнее Малоархангельска[149].
После удара по цели в ожесточенном бою с шестью истребителями ФВ-190 стрелки подбили один истребитель, но и в эскадрилье были сильно повреждены бомбардировщики Воеводина В. В. и Марченко В. Ф. Пара наших Як-1 из группы сопровождения прикрыла подбитые бомбардировщики и не допустила повторных атак по ним истребителей противника.
Бомбардировщик Воеводина, подбитый над целью, был атакован двумя истребителями ФВ-190. Стрелки Торопов В. А. и Горбатов И. Д. во взаимодействии с истребителями сопровождения отбили атаки «фоккеров», а летчик Воеводин на самолете с остановившимся левым мотором, отбитой половиной руля высоты, заклиненными элеронами, пробитой правой группой бензобаков и поврежденной гидросистемой прилетел на свой аэродром, приказал экипажу покинуть самолет с парашютами и посадил плохо управляемый бомбардировщик рядом с аэродромом, чтобы не занимать аварийным самолетом посадочную полосу.
На самолете Марченко в этом бою были разбиты руль поворота, бензобаки и гидросистема. Проявив выдержку, он также прилетел на свой аэродром и сумел нормально произвести посадку.
Выйдя из самолета, Марченко молча курил. Члены его экипажа тоже молчали. Они нанесли удар по врагу. Возвратились из самого пекла Курской битвы, преодолев противодействие зениток и истребителей противника, и сумели произвести посадку на аэродром на сильно поврежденном в бою бомбардировщике, который каждую секунду мог вспыхнуть.
Об ожесточенности противодействия противника в этот день можно было судить по тому, что на остальных самолетах, вернувшихся с боевых заданий, имелось от пяти до сорока двух осколочных и пулевых пробоин[150].
Молодые летчики и штурманы перед первыми боевыми вылетами сначала прощались друг с другом, как перед вечной разлукой, а позже стали намечать, что будут делать вечером.
В заключительном вылете этого дня первая эскадрилья бомбардировочным ударом подавила огонь артиллерийской батареи восточнее Архангельского и без потерь возвратилась на аэродром.
Фотоснимки показали, что за четыре удара в этот день наши бомбардировщики уничтожили два танка, двадцать пять автомашин, взорвали склад боеприпасов и создали пятнадцать очагов пожаров в местах расположения резервов противника.
Мощные удары наших бомбардировщиков по прорвавшемуся противнику уже в первый день «замедлили темп наступления гитлеровцев на этом участке», как об этом свидетельствует К. К. Рокоссовский в книге «Солдатский долг» (стр. 216).
Без громких слов летчики, штурманы, стрелки-радисты и воздушные стрелки делали свое дело, нанося меткие удары по наступающим войскам противника. Они проявляли беспредельное мужество, смелость, самоотверженность и достаточную тактическую грамотность.
За ужином летный состав, еще не остывший от последнего боевого вылета, громко обсуждал свои действия при выполнении боевой задачи, а за столами третьей эскадрильи было тихо. Еще неизвестна была судьба командира.
Поздним вечером, уточнив боевые расчеты на следующий день, я пошел проверить охрану самолетов на стоянках. Часовые были выставлены, но почти под каждым самолетом работали техники с переносными лампочками, визжали дрели и стучали молотки. Из чехлов сооружены палатки, и в них ремонтируют снятые с самолетов агрегаты. Подхожу к одной из палаток. В ней техники Коровников и Кауров.
— Над чем колдуете, товарищи? — спрашиваю их.
— Ремонтируем гидроаккумулятор. Хотим к утру подготовить все самолеты, — отвечает Кауров.
Технический состав работал самоотверженно, и к утру следующего дня почти все самолеты, поврежденные в боях, были отремонтированы и готовы к боевым действиям.
6 июля бомбардировщики нашего полка нанесли четыре удара эскадрильями с целью подготовки и поддержки контрудара войск фронта. В результате этих ударов по большим скоплениям фашистских танков и автомашин с пехотой было уничтожено пять танков и сорок одна автомашина противника[151].
Каждому удару бомбардировщиков противник оказывал сильное противодействие зенитным огнем и атаками истребителей. При бомбардировании ста немецких танков и автомашин у Озерков зенитным огнем на самолете летчика Афонина был разбит левый мотор и возник пожар. Афонин В. А. выключил двигатель, применил систему тушения пожара двигателя и перевел его винт во флюгерное положение. Пожар прекратился. Вышедший из строя подбитый бомбардировщик немедленно атаковали истребители противника. Стрелки Шулика В. А. и Фельдман М. Ц. отбили атаки и сбили один Ме-109, но от огня истребителей перестал работать второй мотор. Проявив выдержку и летное мастерство, Афонин потушил пожар на самолете и приземлился на своей территории в 12 километрах восточнее Фатежа[152].
Летчик Егоров из-за тяжелого ранения воздушного стрелка Стрелкова произвел посадку на аэродром наших истребителей Козьминки. Там он отправил раненого Стрелкова в госпиталь, а сам прилетел на свой аэродром. Командир эскадрильи Помазовский огорченно говорил:
— Летчику Егорову не везет ни в самолетах, ни в техниках. У него на самолете всегда что-нибудь отказывало или работало плохо. То откажет самолетное переговорное устройство и он разговаривает с экипажем условными знаками, то свечи, то тормоза.
Смертью героев, не свернув с боевого пути, погибли в этот день командир звена старший лейтенант Ф. Ф. Миленький, стрелок-радист И. В. Сабельников и воздушный стрелок А. И. Шелковой при ударе по шестидесяти фашистским танкам в Новом Хуторе. Над целью зенитный снаряд взорвался в кабине Миленького. Взрывом оторвало переднюю кабину самолета со штурманом С. В. Орловым и контузило его. Очнувшись на небольшой высоте, Орлов покинул падающую кабину с парашютом, попал в плен, бежал из плена, возвратился в полк и продолжал до Берлина наносить бомбардировочные удары по врагу. В апреле 1944 года Орлов был назначен штурманом эскадрильи. За время войны он совершил 34 боевых вылета, за что был награжден орденом Красного Знамени и дважды орденами Отечественной войны I степени. После войны Орлов окончил штурманский факультет Военно-воздушной академии и служил на руководящих штурманских должностях и преподавателем на военной кафедре.
