Не прибавив ни слова, Белла помчалась вдоль берега с удивительной для барсучихи скоростью. Резко повернув на восток, она принялась прокладывать себе дорогу через лесную чащобу и вскоре скрылась за деревьями.
Наступила ночь. На берегу ярко горел костер, у которого Гуди Колючка ухаживала за Мартином, плотно укутывая его израненное тело теплыми одеялами. Бен Колючка собирал вокруг хворост для костра.
Тимбаллиста стоял рядом. Прислушиваясь к горячечному голосу друга, он чувствовал себя совершенно беспомощным.
— Работай мечом, — шептал Мартин. — Вверх, потом сразу же вниз. Эх, Вепрь, старый вояка, кто же теперь за нас будет рубиться?
Тимбаллиста раскрыл было рот, чтобы ответить, но Гуди предостерегающе подняла лапу:
— Тихо! Он спит! Я делаю все возможное, чтобы несчастный дожил до прихода аббатисы.
Траббз с приятелями соорудили над Мартином и Гуди шалаш из тростника, не переставая переговариваться шепотом:
— Вечерний ветер его обдувать не будет, вот что!
— Да-да. Так ему будет теплей.
— Ничего нет хуже, чем когда болеешь, а вдобавок лапы мерзнут.
Бледная луна поблескивала на поверхности озера. Мартин лежал неподвижно и едва дышал. Лесные жители напряженно ждали прихода аббатисы. о рассвета еще оставался целый час, а обитатели небольшой фермы уже давно были на лапах. Колумбина проверяла содержимое сумки аббатисы:
— Окопник, вербена, пустырник, шиповник .. Кажется, ничего не забыли, аббатиса? Старая мышь смотрела на запад:
— Нет, дитя мое. Здесь есть все что нужно. Чибб сидел на подоконнике и слушал их разговор.
Ферди и Коггз прибежали с опушки леса:
— Ура, сюда сударыня Белла идет! Осторожно! Она нас опрокинет!
Белла стремительно выскочила из лесу. Вся ее шкура была мокрой от пота, барсучиха с трудом переводила дух. Джиндживер подвел Беллу к дому. У самых дверей она упала на землю, тяжело дыша.
— Сейчас я принесу полотенце, а потом позавтракаешь, — сказала Сандингомм.
Белла покачала головой, постепенно приходя в себя:
— Времени нет, милая. Дайте немного воды попить, и я сразу же отправлюсь назад. Аббатиса, ты готова? Жермена погладила бок Беллы:
— Я-то готова, а вот ты — нет. Тебе необходимо отдохнуть. Иначе ты не дойдешь. Ляг отдохни немного.
Все еще тяжело дыша, барсучиха выпила воды и улеглась на бок:
— Джиндживер, я не буду долго лежать. Найди веревок попрочнее и приготовься привязать аббатису мне на спину. Иначе она по дороге и свалиться может.
Чибб тоже решил отказаться от завтрака:
— Грхм, хм. Я полечу назад и сообщу, что вы направляетесь обратно.
Сандингомм обратилась к Колумбине:
— Нам тоже лучше не завтракать. Давай упакуем что-нибудь, что можно на ходу съесть. Я запру дом, и мы вместе отправимся обратно.
Вскоре аббатиса уже сидела на спине у Беллы. Веревка надежно удерживала ее и ее сумку на барсучихе.
Белла глубоко вздохнула:
— Наконец-то я перестала отдуваться, как старая лягушка. Лапы тоже больше не дрожат. Держись крепче, Жермена! Поехали!
Гуди Колючка изо всех сил старалась ничем не выдать своего беспокойства. Она сделала все, что могла. Она даже позволила бредящему воину сжать в лапах рукоять меча, как он потребовал того в своем горячечном кошмаре. Тимбаллиста стоял у ложа раненого и нервно грыз когти.
— Он все еще стремится пройти через ворота в Темный Лес. Гуди, неужели мы ничего не можем поделать?
Вытерев лапы о старый цветастый передник, еншха попыталась притвориться, что поглощена многочисленными хлопотами.
— Для начала перестань тут околачиваться и мне мешать, сударь Тимбаллиста. Иди лучше хворост собирай вместе с Беном, — произнесла она, но смягчилась, заметив отчаянное выражение лица Тимбаллисты. — Милый мой, мы ничего не можем для него сделать, совершенно ничего, пока не прибудет настоящая целительница. Пойди к Гонфу, будешь вместе с ним аббатису с Беллой высматривать.
Когда Тимбаллиста вышел из шалаша, Гуди отжала еще несколько мокрых тряпок, чтобы остужать ими лоб Мартина. Его лихорадило: он то потел, то дрожал от холода и все время что-то бормотал.
— Поворачивай! — говорил он. — Прямо к берегу! Я спасу Вепря от корабельных крыс. Дайте мне меч!
Вскоре после наступления утра раздался радостный вопль Гонфа:
— Белла идет! С ней аббатиса! Эй, Белла, сюда!
Барсучиха тяжелыми шагами подошла по берегу и остановилась, взрыв песок. Своими большими когтями и острыми зубами она разорвала веревки, и аббатиса неловко скатилась на землю с ее спины. Подхватив свою сумку, она устремилась к постели Мартина.
— Ты молодец, Гуди Колючка, — спокойно произнесла она. — Теперь ступай отдохни.
Но Белла пришла в ужас от изможденного вида Мартина.
— Аббатиса, он выглядит просто ужасно. Думаешь, он выживет? — спросила она, заглядывая через плечо Жермены.
А та уже всерьез занялась больным.
— Гонф, согрей на костре воды. Белла, раскрой мою сумку и дай мне пиретрума — да, да, вот эту травку. И еще немножко красавки — совсем чуть-чуть. Бен, можешь принести мне свежего чистотела?
Не отрываясь от ухода за раненым, аббатиса ответила на вопрос Беллы:
— Не волнуйся, друг мой. Он обязательно выживет, это я могу обещать. Но чтобы он стал совсем здоров, понадобится все мое умение и немало времени. Скоро сюда придет Колумбина, а ты иди отдыхать: эта беготня по лесу зверя послабее давно бы просто убила, так что тебе сейчас совершенно необходимо лечь спать.
На следующий день в полдень жаркое солнце палило пыльную дорогу, отделяющую Лес Цветущих Мхов от равнины, которая тянется далеко на запад.
Вдоль придорожной канавы — со стороны равнины — стояли побежденные солдаты Котира. Каждому был дан двухдневный запас еды и питья. Со стороны леса у канавы стояли толпы обитателей Страны Цветущих Мхов: землеройки, мыши, белки, зайцы, выдры, ежи и кроты… Среди них были Джиндживер, Сандингомм и Белла.
Барсучиха гордо выпрямилась и махнула лапой в сторону горизонта:
— Вы должны уйти отсюда. Если кто-нибудь из вас подумывает о том, чтобы раздобыть оружие и вернуться сюда, то пусть сначала внимательно выслушает, что скажут вот эти зайцы.
Шестеро зайцев вышли вперед, размахивая пиками:
— Эй вы, разбойники. Мы теперь будем пограничниками, ясно?
— Да-да. Первый Заячий Пограничный Полк к вашим услугам!
— Так что вам до заката дается время, чтобы испариться, понятно?
На другой стороне канавы царило молчание. Кое-кто начал неуверенно переступать с лапы на лапу, не зная, что теперь делать.
