Ее аргументы были вполне резонны. Именно по этим соображениям роман мог и не пойти.
— Но если все будут живы и счастливы, и никого не убьют, то это будет уже не детектив, а любовный роман! А я работаю в жанре детектива. Это тоже одно из условий контракта, — растерялся писатель.
— Тогда пусть убьют кого-нибудь другого, — предложила его жена. — Того, кого было бы не так жалко. Пусть это будет незначительный персонаж. Или отрицательный.
— Кто, например?
— Ну, например, Роберт. — Взгляд женщины полыхнул, когда она посмотрела на лежащего на песке мужчину. Фотоаппарат с длинным объективом валялся рядом, Роберт увлеченно читал какую-то книгу. Лилю иногда и саму удивляло, почему она всегда испытывает раздражение, когда смотрит на него. Она вообще с трудом переносила его присутствие, и ей всегда стоило большого груда быть с ним любезной. А сейчас эту злость, которая всегда была беспричинной, усилила фантазия ее мужа, и хотя Лиля знала, что это всего лишь вымысел, но ничего не могла с собой поделать.
— А кто бы мог его убить? — Владимир внимательно смотрел на жену. Как она ни притворялась, он всегда замечал, что она не любит Роберта. Может, наоборот, убийцей сделать ее? Но какие мотивы? Должны же быть какие-то мотивы…
— Его могла бы убить Лолита. Она очень любит своего отца и может не простить ему измены семье. Пусть она узнает, что у него есть женщина на стороне, она может даже застать их вместе. Представляешь, какой это удар для ребенка, который боготворит отца, — Лиля улыбнулась. — К тому же она и так была убийцей в первом варианте, пусть останется и во втором.
— Я сделал ее убийцей, потому что она помешала нам любить друг друга, а я терпеть не могу, когда меня лишают наслаждения, и здорово на нее разозлился, — засмеялся писатель, обнимая жену.
— Я тоже разозлилась и поэтому не стала возражать против того, во что ты превратил нашу чудесную Лолочку. — Лиля тоже засмеялась.
— А кто могла бы быть та женщина, любовница Роберта? — Взгляд мужа снова стал отрешенным и устремился в окно.
— Как кто? Наташа, как и в первом варианте, — ответила Лиля, ладонями насильно поворачивая к себе голову мужа. — Пойдем купаться, дорогой.
— Нет, так не годится. Роберт ушел к ней из-за дочери, и в таком случае Лолита убила бы не его, а девочку, — возразил Владимир.
— Тогда пусть это будет Таня, она ведь и так была его любовницей, — нетерпеливо предложила Лиля.
— Связь с Таней не была бы ударом для Лолиты. Ведь она могла убить Роберта, только будучи взрослой, а взрослая девушка понимала бы, как понимали все в бомонде, что отношения с Таней у мужчин несерьезные, и она не посчитала бы это предательством, только посмеялась бы, как все, — отклонил и этот вариант Владимир. — Так кто бы это мог быть?
— Милый, пойдем купаться, ты и так сегодня достаточно хорошо поработал, — умоляюще произнесла Лиля. — Главное, что канва романа ясна, остальное ты придумаешь потом. Ты очень устал и сейчас нафантазируешь такого, что роман вообще не пойдет. У тебя уже голова не работает, а нужно, чтобы события воспринимались как реальные.
— Ладно, будь по-твоему, пошли купаться, — покорно согласился Владимир и пошел за ней из комнаты как механический робот.
В его глазах все еще была отрешенность.
Лиля опередила его и уже намеревалась зайти в воду около детского пляжа, не имея ни сил, ни терпения дойти до взрослого, но вскрик мужа помешал ей это сделать. Она обернулась и увидела, что Владимир упал, натолкнувшись на Роберта. Роберт легко вскочил, отложив книжку, и, обаятельно улыбаясь, помог Владимиру подняться.
— Нужно быть осторожнее, писатель, — сказал он.
— Кто бы мог стать твоей любовницей? — задумчиво пробормотал Владимир, в упор глядя на него невидящим взглядом.
— Что? — весело расхохотался Роберт.
— Лиля, ты слышала, что он сказал? — обернулся он к подошедшей жене, не дождавшись от Роберта ответа.
А Роберт, улыбаясь, смотрел на Лилю. Его зубы казались ослепительно белыми на загорелом лице, а глаза синими-синими.
— Он сочиняет новый роман, — пояснила без улыбки Лиля. Как же ей неприятен был Роберт в этот момент! За то, что смеялся над ее мужем, который, как назло, выглядел сейчас полным идиотом, а ей хотелось бы, чтобы он именно сейчас блеснул своим знаменитым остроумием.
— Понятно, весь в творческом процессе. — Роберт все еще смеялся, и, чтобы не ударить его по ненавистному ей красивому лицу, Лиля нагнулась и подняла книжку. «Владимир Набоков. «Лолита», — прочла она на обложке, и по ее коже, несмотря на то, что солнце по-прежнему светило и даже не закрылось облаком, и не наступила внезапно зима, побежали мурашки.
— Нравится? — спросила Лиля, протягивая Роберту книгу.
— Да, Набоков — изысканным стилист, его письмо виртуозно…
— Он мастер словесной игры, эстет, — продолжала Лиля, чувствуя, как внутри у нее все сжимается от ужаса.
— Именно это я и хотел сказать. — Под загаром на его щеках выступил румянец.
Роберт провел рукой по лбу, вытирая выступающие капельки пота. — Черт побери.
— Роберт, мы идем купаться, пойдешь с нами? — все еще погруженный в свои мысли, без всякого интереса спросил Владимир.
— Да, — согласился мужчина, с каким-то недоумением и смущением глядя на Лилю. Он поднял с песка фотоаппарат и обратился к Владимиру.
— Можно я оставлю его у вас в домике? До моего слишком далеко.
Но Владимир его уже не слышал, он задумчиво брел вдоль берега, не обращая внимания на жену и друга. Он дошел до стены, отгораживающей детский пляж, и, уткнувшись в нее лбом, обогнув его, вошел в воду и поплыл, по-прежнему ничего не замечая. Доплыв до отмели, он сел, потому что его руки уперлись в песок. Он без всякого выражения на лице посмотрел на оставшихся далеко молодых людей и лег на спину, уставившись в небо. Роберт усмехнулся, глядя на него, и, наконец, преодолев смущение, вопросительно посмотрел на Лилю. Но в ней тоже происходило что-то странное. Она, полуоткрыв рот, с лицом, застывшим от ужаса, завороженно наблюдала, как ее дети направляются в здание ресторана, где на подоконнике открытого настежь окна по-прежнему виднелась фигурка девочки. Роберт повторил свой вопрос, но Лиля его не слышала, поглощенная ужасом, который все сильнее захлестывал ее.
— Роберт, ты не знаешь, кто эта девочка? — Мелодичный, хорошо поставленный сценический голос женщины звучал хрипло.
— Не знаю, я ее раньше не видел, — ответил мужчина. — Вероятно, дочка кого-нибудь из обслуги. Она очень симпатичная, хоть и чумазая. Я ее долго фотографировал. Есть в ней что-то такое… — Он замолчал, опять смутившись.
— Даня, Дина, идите сюда, — закричала Лиля, но дети не обращали на нее внимания, занятые разговором с девочкой. К ним присоединились Альберт с Лолитой и начался обычный детский шум, за которым голоса матери они услышать все равно не смогли бы. Лиля собиралась подойти к ним, но ее остановил Роберт.
