Глава 48. Возвращение в Самарканд
В Кеше беглецы пробыли недолго. Мухаммед торопил свою возлюбленную, которой, напротив, не терпелось уединиться. От чувства свободы она была будто пьяная. Но благорассудный Аль-Кааги был неумолим, и они отправились в дальнейший путь. На третий день своего бегства они добрались до Шерабадской долины, на четвертой – увидели берега Джайхуна, а на пятый – прибыли в город Термез, и уже здесь только Мухаммед счел возможным расслабиться и немного отдохнуть перед тем, как продолжить движение.
Огромный термезский караван-сарай был в это время почти пуст, что, конечно, не могло не понравиться двум влюбленным. Денег у Мухаммеда было достаточно, и он снял самую лучшую комнату на нижнем этаже. Соседом по комнатам оказался богатый багдадский купец, в числе прочего товара везший в Самарканд драгоценности. Поскольку Зумрад все свое имущество оставила в Кок-Сарае, Мухаммед привел ее к багдадцу, чтобы она могла выбрать себе всего, чего пожелает. Бывшая жена Тамерлана уже не скрывала того, что она женщина, а не больной брат обладателя пайцзы.
И вот, уединившись со своим возлюбленным, Зумрад предстала перед ним в дивном наряде из шелковых и прозрачных тканей, уши ее украшали серьги со множеством бирюзы и жемчуга, на руках позвякивали великолепные золотые, осыпанные разными каменьями багдадские шаббахи[125], пятиперстные, искрящиеся, а на щиколотках звенели нежными колокольцами ножные браслеты.
И все это он надел на нее для того, чтобы затем медленно снимать – одну одежку за другой, одно украшение за другим, целуя каждый пальчик, запястья, щиколотки, локти, колени. Они чувствовали себя в безопасности и не спешили, наслаждаясь любовью долго, со сладостной мукой. Спустился вечер, наступила ночь, а когда термезские муэдзины пропели азан, возвещающий начало утреннего намаза, двое влюбленных, укравших свое счастье у самого Тамерлана, только-только уснули в объятьях друг у друга.
Проспав до полудня, они отправились гулять по городу их счастья, повидали диковинные пещеры Кара-Тепе, где некогда жили поклонники Будды, полюбовались ансамблем мавзолеев Султан-Саадат и, наконец, отправились к гробнице великого святого Хакима Термези, где Мухаммед возблагодарил праведника за то, что тот благосклонно принял беглецов в своем городе, и попросил у Хакима благословения на дальнейший путь.
Шел девятый день их исчезновения из Самарканда, и Мухаммед разумом понимал, что если кто-то гонится за ними, то сегодня погоня должна бы достичь Термеза. Надо было спешить в дальнейшую дорогу, но как уехать из благословенного города, не проведя в нем хотя бы еще одну дивную ночь. И беглецы решили отправляться в путь завтра на рассвете.
Увы, эта ночь не принесла такого же упоения, как предыдущая. Мухаммед был насторожен и не мог полностью раскрепоститься, чтобы всего себя отдать любовным ласкам. И дурные предчувствия не обманули его. Ровно в полночь он услышал чутким слухом, как кто-то вполголоса переговаривается за дверью. Затем раздался стук в дверь, для начала вежливый. Зумрад встрепенулась. Мухаммед почувствовал, как обострился запах ее милых подмышек, а у него самого гадкое чувство страха прокатилось от кадыка до кишок. Стук повторился. Уже куда более требовательный. И голос. Чей-то очень знакомый голос:
– Открывайте!
Да это же минбаши Джильберге! Как он мог тут оказаться, если Тамерлан отправил его с китайскими послами? Но ведь с тех пор прошло уже сколько дней… Мысль Мухаммеда скакала в мозгу, как горная коза. От кого-то он слышал об одном замечательном приеме, рассчитанном для подобных случаев и не раз выручавшем застигнутых беглецов, попавших в ловушку. Вскочив с постели, он подбежал к окну, громко распахнул его и намеренно громко свалил на пол глиняный кувшин с водой. После этого, стараясь не терять ни секунды, он схватил Зумрад за руку и вместе с нею встал около двери так, чтобы, если дверь распахнется, оказаться за дверью.
– Проклятье! – воскликнул Джильберге по-чагатайски и принялся вышибать дверь изо всех сил. Некоторое время она не поддавалась, но наконец распахнулась, и трое вбежали в комнату.
– Первый этаж! Они выпрыгнули в окно! За мной! – приказал минбаши, выпрыгивая в окно. Двое его сопровождающих последовали за ним. Выждав некоторое время, Мухаммед и Зумрад быстро кое-как оделись и выскочили в коридор. К счастью, там никого больше из людей Джильберге не было. Храбрый немец взял с собой только двоих.
Сосед-багдадец открыл почти сразу.
– Что случилось? – спросил он, с удивленьем глядя на растрепанных и испуганных беглецов.
– Умоляю вас, впустите и закройте за нами дверь! – промолвил Мухаммед.
Памятуя о том удовольствии, которое доставил ему сей самаркандец своими хорошими покупками, торговец беспрекословно повиновался.
– Вас кто-то преследует? – спросил он.
– Увы, да, – ответил Мухаммед. – Мы с женой бежим от гнева Тамерлана, которому оклеветали нас злые люди. Иногда Тамерлан не разбирает, кто прав, а кто виноват. Кто злодей, а кто безвинно очернен. Умоляю, спрячьте нас до утра, и я дам вам еще столько же денег, сколько заплатил за все, что купил у вас вчера.
И Мухаммед в подтверждение своих слов показал торгашу полную мошну денег, которую он успел прихватить, покидая комнату вчерашнего счастья и сегодняшнего кошмара.
– О, мне не надо денег, – улыбнулся багдадец. – Что такое бессмысленный и неоправданный гнев Тамерлана… Уж кому, как не нам, жителям дивного Багдада, знать, что это такое. Я ненавижу этого кровавого завоевателя и с наслаждением готов хоть как-нибудь напакостить ему. Располагайтесь и доверьтесь мне полностью.
Услышав эти слова, Зумрад кинулась целовать руки купца, а Мухаммед низко поклонился ему. Через некоторое время, разместившись в комнате багдадца, беглецы немного успокоились, но едва только за дверью вновь зазвучали громкие голоса, один из которых явно принадлежал минбаши Джильберге, Зумрад задрожала с прежней силой. Купец заметил это и, улыбнувшись, сказал:
– Не волнуйся, милая ласточка, сейчас я пойду и наведу этих негодяев на ложный след. Они и уберутся отсюда восвояси. Уважаемый Мухаммед, в какую сторону мне направить ваших преследователей?
– М-м-м… Скажите им, что мы двигаемся в сторону Кабула, – сказал Мухаммед, размышляя о выгодах такого обмана.
– Ясно, – кивнул багдадец. – То есть на самом деле вы намеревались ехать в сторону Герата, как я понимаю.
– Разумеется.
Еще раз с пониманием кивнув, купец тихонечко отворил дверь, осторожно вышел и так же осторожно закрыл дверь за собою.
– Он не выдаст нас, ведь нет? – с надеждой спросила Зумрад.
– Будем надеяться, – сказал Мухаммед, крепко прижимая к себе свою чинару. – Ведь он багдадец.
Тем временем багдадский купец подошел к минбаши Джильберге и обратился к нему с такими словами:
