Голд не стал этого отрицать.
– Ты не одна вела расследование, – на всякий случай напомнил он.
– Но я возглавляла его, и у меня были собственные проблемы… – Она перевела дыхание. – Если бы я не видела собственного отца каждый раз, когда смотрела на Гэвина… Монро устроил замечательное представление, и мне просто не хотелось, чтобы это оказался он.
– Может быть, и так, но в итоге ты довела дело до конца.
– Можно было и поскорее.
– Это бы ее не спасло.
Нет, не спасло бы.
Тем не менее она чувствовала, как что-то раскрывается и болезненно пульсирует где-то глубоко внутри ее. Как отчаянно ей хотелось, чтобы эта девушка оказалась живой и невредимой! Как будто если бы Софи осталась в живых, то, может быть, Пенни тоже была бы жива. Полная бессмыслица, но все, что произошло с двумя пропавшими девушками, тоже казалось совершенно бессмысленным.
– Я готова понести ответственность за задержку расследования, – обратилась она к Голду. – Мне следовало…
– Мы обсудим это в другой раз, – перебил он, когда ее мать подошла к ним. – Сейчас семье нужно твое внимание.
Он пожал руку Морин и добавил:
– Приятно встретиться с вами, хотя лучше бы это произошло при других обстоятельствах.
– В самом деле, – согласилась Морин. – С вашей стороны было любезно прийти сюда.
Голд повернулся и посмотрел на распорядителей церемонии, которые начинали провожать собравшихся к их автомобилям.
– Вы придете на поминки? – поинтересовалась Морин.
– Боюсь, мне придется вернуться на работу, – ответил он. – Но я не хотел пропустить прощание с Дугом. – Он повернулся к Энди. – Можно перемолвиться с тобой несколькими словами?
Она последовала за инспектором ближе к краю толпы и выжидающе посмотрела на него.
– Думаю, тебе нужно на несколько дней взять отпуск, – сказал Голд. – Проведи это время со своей семьей.
– Но Софи…
– Я буду держать тебя в курсе событий, – заверил он. – Едва ли дело возобновится до начала следующей недели.
Наблюдая за тем, как он уходит, плавно рассекая толпу, и наконец исчезает из виду, Энди ощутила приступ странной нервозности – непонятного, почти пугающего предчувствия того, что все начинает меняться непредсказуемым и, возможно, нежелательным образом. Она была не готова к этому.
Гораздо позже в тот же день, когда она скинула туфли и опустилась на край кровати, то получила текстовое сообщение от Томаша Сикоры.
Это мой новый номер. Я не хочу, чтобы кто-то знал, где мы находимся. Но когда я понадоблюсь вам для дачи показаний, то приеду. Томаш.
Понимая, что, возможно, поступает неправильно, она все же переправила сообщение на номер Хасана и нашла другой текст, полученный от Грэма немного раньше.
Я тоже думаю о тебе и скучаю по тебе. У нас с тобой будет достаточно времени, когда все закончится. Позвони, если захочешь поговорить. Грэм.
Ей очень хотелось поговорить прямо сейчас или даже поехать к нему, но она знала, что не сделает этого; только не сейчас, когда ее переполняют эмоции, а мать и дети нуждаются в ней. Сегодня ей был нужен собственный дом, и, вполне возможно, это было единственное место, где ей на самом деле следовало находиться.
На следующий день, оставив своих родных дома, Энди и Мартин прошли через Борн-Холлоу мимо паба и поднялись по пологому склону мыса к скальному выступу под названием «Плевок моряка». Хотя дождь прекратился еще ночью, а ветер сменился легкими порывами соленого бриза, гора клубящихся облаков поднималась над горизонтом, словно угроза вторжения из иного мира.
Обнаружив пустую скамью у обзорной площадки, они сели рядом и стали наблюдать за семейкой кроликов, вылезавших из нор и моментально скрывавшихся обратно, в то время как глянцевито-белые чайки кружились и парили над бухтой.
– Когда все начинают разъезжаться, то испытываешь странное чувство, – заметил Мартин, упершись локтями в спинку скамьи. – Славная была гулянка, верно?
– Одна из лучших, – согласилась Энди. – Сколько музыкальных групп играло в конце?
– Четыре. Ему бы понравилось все, от начала до конца.
– Для него всегда было важно, чтобы каждый веселился от души, и, думаю, никому не было скучно.
Мартин лукаво улыбнулся.
– Да, если количество выпивки что-то значит. И добрая ее часть, как я заметил, была поглощена нашими детьми.
– Сегодня они расплачиваются за это, – убежденно откликнулась Энди. – Как ты себя чувствуешь?
– Немного потрепанным, – признал он. – Но в целом – как и ожидалось.
Они немного посидели в тишине, словно позволяя воспоминаниям о последнем прощании с Дугом смешаться с легким ветром и унестись туда, где он находился теперь.
«Может ли он сейчас быть вместе с Пенни и моим отцом?» – подумала Энди. Как долго она хотела, чтобы Пенни и их отец наконец воссоединились!
После долгого молчания Мартин заговорил первым:
– Ты знаешь, когда Софи привезут сюда?
– Еще нет. Французы не торопятся, и им еще нужно провести посмертное вскрытие.
– Ясно. А что произойдет, когда ее сюда доставят? Я имею в виду, похороны-то будут?
У Энди слегка закружилась голова.
– Точно не знаю. Мне нужно с кем-нибудь поговорить об этом. Скажи, что ты собираешься делать дальше? – спросила она, чтобы сменить тему.
Он глубоко вздохнул и посмотрел на море.
– Полагаю, что в некотором смысле это зависит от тебя.
Хотя сердце Энди сжалось, она все же ожидала такого ответа.
– Это серьезно? – спросил Мартин и снова перевел взгляд на нее.
Хотя Энди понимала, что он имеет в виду, но оказалась не в силах ответить.
– Я его знаю?
Она покачала головой и посмотрела на свой телефон, оповестивший о получении эсэмэс.
– Это сообщение от настоятеля церкви Святого Марка, – сказала она.
Мартин недоуменно посмотрел на нее.
– Софи несколько раз ходила в церковь после смерти своей матери, – пояснила Энди. – Я думала… Мне нужно было поговорить с кем-то, кто знал настоящую Софи. Обсудить, что нужно сделать.
Пригладив волосы обеими руками, она глубоко вдохнула и закрыла глаза.
– Я хочу видеть ее, когда она вернется. Мне кажется, ей нужно, чтобы я была рядом с ней. – Она покосилась на Мартина. – Звучит безумно?
– Вовсе нет. Но разумно ли это, если она так долго пролежала под водой?
Может быть, и неразумно, но ей все равно предстояло пройти через это.
– А чего ты хочешь от будущего? – спросила она.
