Дверь была наполовину открыта, но вместо того, чтобы подтолкнуть, Эхо одним пинком вышибла ее целиком. В воздух взметнулись осколки стекла и куски металла. Мы вывалились на улицу.
61
Ари
Улицу заполонили машины полицейских и фургоны «Скорой помощи», повсюду сверкали мигалки. Копы и медики сгрудились вокруг нас, наперебой закидывая вопросами. Пожарные со шлангами бросились в магазин. Я отказывалась отпускать Кэла до тех пор, пока работник «Скорой помощи» не заставил меня убрать руку. Второй медик повел его в машину. Кэл сжал голову руками и разрыдался. Я смотрела ему вслед. Медику пришлось повторить свой вопрос раз пять, прежде чем я смогла ответить.
— Я в порядке, — сказала я, но девушка нахмурилась и внимательно осмотрела мои раны, старые и новые, словно я пыталась соврать. Особенно ее заинтересовало колено. Она сказала, что, скорее всего, я порвала переднюю крестообразную связку. Я слушала ее вполуха.
Все было в порядке. Свои настоящие шрамы я получила задолго до этой ночи. И эти раны были невидимыми.
В ярком свете и суматохе я потеряла Кэла из виду. Часть меня была бы счастлива больше никогда не видеть его. Доктор Питтс сказала бы, что я боюсь взглянуть в лицо собственным страхам. Или что двигаться дальше — большой прогресс. Как бы то ни было, в следующий раз, когда мы встретимся, ей будет о чем говорить.
На земле, в том месте, где работники «Скорой помощи» забрали Кэла, я обнаружила смятый пакет с крошками: остатки заклинания, которое слопал Кэл после того, как я заявила, что оно поможет ему забыть. Мое заклинание. Моя грация. Мое будущее. Я не знала, сколько еще оно будет действовать — и есть ли вообще какая-то сила в этих крошках, — но оставить их здесь не могла.
Сцепив зубы, я перенесла вес на больную ногу и пнула пакет так, что его унесло в водосток.
Диана проследовала за Маркосом в первую же машину «Скорой помощи» — и они отъехали под завывание сирен. Эхо стояла рядом с Кей и Миной, словно часовой. Кей сидела на бордюре, потирая ребра и тяжело дыша. Мина взяла сестру за руку и положила ее голову к себе на плечо.
— Хочешь, позову медика? — спросила я.
Кей покачала головой.
— Они и так до меня доберутся. — Каждое слово давалось ей с трудом. Кей тяжело дышала. — Что было в том заклинании, которое досталось Кэлу?
Ей ответила Эхо:
— Грация. Он будет великолепным танцором. — Тяжело вздохнув, Эхо села на землю. Силы и энергия покидали ее. Из ран на руке хлынула кровь. Кровоточил не только последний порез, но и все предыдущие. Эхо сильно побледнела. Она заговорила, но с каждым словом ее голос становился все тише. — И это снесло ему башню. Окончательно.
— Что с тобой? — спросила я.
— Не беспокойся обо мне, — сказала она, закрыла глаза и повалилась на бок.
— Эхо? — Мне никто не ответил. Я упала на колени — мои бедные разбитые колени — и осторожно потрясла ее за плечо. Кей взяла запястье, чтобы проверить пульс, а я держала ее вторую руку, просто так. Пламя с ревом вырвалось из окон магазина, но она даже не вздрогнула. — Эхо!
Глаза ее оставались закрытыми, но ей удалось пробормотать достаточно громко, чтобы я услышала:
— Все хорошо, Ари. Для нас с мамой уже слишком поздно. И дело не в крюке.
— Ты можешь восстановить баланс, как сделала для Кей…
— Заклинаний слишком много. Побочных эффектов слишком много. Больше никаких заклинаний. — Она вздохнула. — Выхода нет.
— Эхо, нет…
— Скажи маме, что мне жаль, но было уже слишком поздно.
— Нет, это не так, — сказала я. — Эхо, послушай — ты все еще можешь поехать со мной в Нью-Йорк. Бери маму с собой! Вместе мы найдем гекамистов. Да даже если я не поеду в Нью-Йорк, мы найдем способ тебя спасти. — В отдалении взвыли сирены, но Эхо не пошевелилась. — Наверное, тебе не стоит оставаться здесь. Они могут начать задавать вопросы. Тебе надо встать. Они найдут тебя, все узнают и посадят вас с мамой в тюрьму. Пожалуйста, Эхо, тебе надо выбираться отсюда. Эхо, давай…
Меня не убило молнией. Мое сердце не остановилось. И вот тогда я по-настоящему испугалась.
Крюк ее матери больше не работал.
Словно издалека я услышала, как кто-то зовет меня по имени.
— Ари? Ари! — Джесс подбежала ко мне, и я выпустила руку Эхо.
Я хотела броситься ей навстречу, но из-за колена едва смогла встать. Джесс заключила меня в объятия, чуть не опрокинув обратно на тротуар, и с силой прижала мою голову к своей груди.
— Все хорошо, все хорошо, — пробормотала она.
— Прости, — сказала я.
— Шшш.
Никто не подошел, чтобы обнять Эхо. Никто не позаботился отвезти ее домой.
По дороге в госпиталь Эхо впала в кому, а несколько часов спустя умерла. Они сказали, что от потери крови. Но доктора ничего не понимают в гекаме — не то что я, учитывая количество моих заклинаний. Эхо создала заклинание, позволившее ей вышибать двери, срывать замки голыми руками и рушить металлические конструкции. Побочные эффекты от подобного заклинания должны были иметь катастрофические последствия.
Заклинание превратило ее в супервумен, если говорить обычным языком. Но, для того чтобы восстановить баланс, нужно было расплатиться собой. И она это прекрасно понимала.
62
Маркос
Меня разбудил запах. (Кто-то забыл мясо на гриле.) А потом пришла боль. (Словно в меня воткнули раскаленный добела нож.) Я попытался вернуться в блаженное небытие, но это было все равно что биться головой о кирпичную стену.
— Привет, — сказала Диана.
— Ты в порядке? — сипло прошептал я.
Она держала мою руку, и в глазах темнело от боли, но я бы ни за что не сказал ей об этом, даже если бы мог.
— Кэл? — прохрипел я. Или прошептал одними губами. Из-за воя сирен ничего не было слышно. Мы куда-то ехали. Машина «Скорой помощи».
— В другой машине, — сказала она.
Он устроил пожар в скобяной лавке. И сжег дом Ари девять лет назад. Неужели его теперь арестуют за поджог? Как бы то ни было, я испытывал облегчение, и не только потому, что его поймали и мы сумели выбраться, но еще и потому, что брат остался жив. Смерть — это навсегда. С мертвыми нельзя поболтать ни о чем или спросить, что они думают по поводу той или иной ситуации.
Колесо машины попало в рытвину, и все побледнело — мир вокруг, Диана, медики и даже боль.
— Уин?
Я хотел сказать Диане, что мне жаль, что даже если она никогда больше не захочет меня видеть, мне все равно будет жаль, но я не мог открыть рот и просто сжал ее руку.
— Уин?
Реальный мир куда-то исчез, и я оказался в комнате, яркой и прекрасной. Здесь так хорошо, что я решил отдохнуть. Там, внизу, было слишком много шума. И все же я оставил дверь открытой, чтобы вернуться, когда суматоха уляжется.
