Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Представить трудно, семьсот лет отделяли Аттилу от крестоносцев, его потомки давно считались европейцами, а тюркская кровь в них не умирала. Больше того, их культура главенствовала во дворцах и замках. Была эталоном Средневековья.
Этот удивительный феномен оставил свой след в произведениях Шекспира, Сервантеса, Вальтера Скотта, других великих писателей. Там слишком много тюркского. Едва ли не все. Но смотрел ли кто из литературоведов на классическую литературу под этим – под тюркским! – углом зрения? Похоже, нет.
Видимо, правы те, кто считает, что культуры народов не исчезали, жили рядом, не смешиваясь. Люди заимствовали лучшее друг у друга…
У джентльменов считали позором не сдержанное слово и оговор дамы. За это били обидчика, били долго, пока шлем (или шапка) не упадет с головы виновного. Это – одно из проявлений кулачного права, которое помогало всем тюркам мира решать между собой споры и недоразумения… А разве иначе их можно решить?
И в этом еще одна грань безграничного тюркского характера. Били одинаково во Франции, в Англии, в Германии. Причем за то же самое! Судебный поединок, кулачное право – еще один спутник тюркского мира, его явная примета. Побеждал тот, на стороне которого Бог. Поединки, дуэли из того же ряда…
Тюркские правила жизни были суровы, но справедливы. Взаимопомощь – пожалуй, главный закон. Друг другу, по адату, тюрки обязаны были помогать безропотно. И безвозмездно. Боже упаси дать в долг собрату. Или продать ему что-то. Того даже не били. С него срывали шлем и бросали его на землю, это значило потерю чести.
Человек переставал быть джентльменом (ханом), у него отбирали коня, что было во сто раз хуже казни. Оставляли право покончить с собой, либо стать батраком, что означало смерть при жизни.
Еще у тюрков не был в почете мезальянс, то есть неравный брак. На него тоже смотрели сурово.
Брачные союзы заключали только с семьями таких же рыцарей. И опять никаких поблажек. Чужаку просто не оставляли в обществе места. Нужно иметь четыре поколения предков-джентльменов, чтобы войти в их общество и стать там своим.
Но незнатные люди и чужестранцы могли проявить себя, им оставляли шанс. Обычно подвиг делал храбреца отцом нового благородного семейства. Хан (король) давал ему знак отличия – орден, и принимал в общество джентльменов, назвав его «благородным человеком».
Наследовал звание отца старший сын, он один. Лишь после личного подвига, отмеченного опять же орденом, сын получал право передать заветный титул своим детям. Тогда и появлялось на свет новое благородное семейство. Но еще не аристократы тюркского мира.
Семейство получало права джентльменов, прослужив еще в двух поколениях. Чем выше по статусу ордена, тем больше прав получала семья, тем выше было ее место в обществе.
Как видим, на прочном фундаменте стояло тюркское общество. Стояло устойчиво. Никаких смешений кровей, никаких случайных связей. Все по адату. Поэтому оно не просто жило в Европе, но и задавало тон всей европейской культуре.
Тяжелый труд – быть тюркским аристократом. Надо жить по кодексу чести, где оплошности не прощались. Например, уронить знамя или склонить его считалось величайшим позором и означало смерть рода. Жизнь джентльмена стоила меньше медного гроша. Ибо не жизнь, не богатство ценились там – честь. И еще подвиг. Молодежь готовили к подвигу с детства.
Мальчика, будь он самого знатного рода, отдавали в пажи ко двору другого джентльмена. Заботы пажа у всех тюрков планеты были одинаковы – уход за конем хозяина, чистка оружия, военные упражнения, рубка лозы. За провинности – розги или ремень. Эти уроки жизни назывались у тюрков пагыс (подчинение), в аталычестве его корни. Их прошли и Аттила, и Акташ, и любой другой тюркский мальчишка, выросший в знаменитого полководца. Даже Аэций.
А без труда – не вырастешь мужчиной! Труд надо любить.
И мальчишка трудился: рос, ожидая случая проявить себя. Выиграть турнир среди сверстников, отличиться в скачках на ханской свадьбе, а еще лучше – победить в настоящей войне. Таким себя видел во сне каждый паж Европы. И каждый улан Великой Степи.
…Сны юного кипчака будто подсмотрела Церковь, задумывая рыцарские ордены. Она назвала джентльменов «рыцарями», то есть своими защитниками, прекрасно зная, что рыцари – это слуги джентльменов. Вроде бы чуть поменяли смысл слова, а изменилось все.
Тюркская элита, гордость Франции и Италии, объявила себя слугами папы, сделал это еще в 768 году представитель рода Каролингов, за что получил титул короля франков и полное покровительство Церкви. Так в историю пришел Карл Великий, тюрк по родословной, завоевавший едва ли не половину Европы, ту самую половину, где не очень-то считались с папой римским. Карл был первый король Франции, от имени которого и пошел сам титул.
Его тамгу назвали гербом, придумав ей новые геральдические знаки, которые увековечили родословные едва ли не всех рыцарей. Показательно, в иных гербах оставался знак Тенгри – равносторонний крест. Три цвета – синий, белый, красный – перешли на знамя Франции. Это тоже древние символы Алтая, три цвета Вечного Синего Неба… Лентами этих цветов тюрки благодарят Небо и сегодня.
Менять хотелось почти все. Но изменить ничего не сумели, культура джентльменов оставалась. А вот бойцовские турниры рыцарей действительно стали другими. Уже не тюркскими, а европейскими.
Прежде смотреть бои джентльменов съезжались целые провинции, где жили «варвары». Огромные толпы народа пугали Церковь. Праздник занимал не один день, бойцы готовились к нему загодя. Чего ни придумывали, чтобы порадовать себя и других. Это был настоящий праздник оружия. Смотр боевого искусства. На него приходили смотреть все.
Зрители, собираясь на праздник силы и ловкости, спорили о достоинствах бойцов, делали ставки, объявляли призы. Турнирным призом традиционно были ловчие соколы или поцелуй знатной дамы. Ради них джентльмен готов был и в огонь, и в воду. Личные турниры сменяли групповые. Порой события перетекали через край, перерастали в настоящие сражения по всем правилам настоящего боя.
Рыцарь. Книжная миниатюра. XIII в.
Лондон. Британский музей
Так, в 1274 году король Эдуард со своими английскими рыцарями бился с графом Шалонским и его бургундами. Бились на совесть. Бургунды, на которых делал ставку папа, уступили, потеряв много народа. Чем и воспользовалась Церковь – она запретила турниры, обещая нарушавшим запрет не хоронить их в земле, чинить им всяческие притеснения. Что было уже серьезно.
Антонио Пизанелло. Окончание турнира.
Фрагмент фрески.1440 г.
Палаццо Дукале. Мантуя
Но турниры не прекратились. Не могли прекратиться! То была школа мужества и духа не только для тюрка. Тогда папа убавил свой гнев, повелел, чтобы воины выходили на бой в облегченных доспехах, чтобы оружие нарочно притупляли…
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
