I
Евангелие в XVI веке в Англии было настольной книгой для всякого грамотного человека, и евангельские притчи были общеизвестны. Скажем, притча о рыбаке Симоне-Петре, не поверившем Иисусу, что можно не в нужную пору поймать хоть что-то в свои сети. Но все же послушался он слов Иисуса и забросил сеть, и улов был такой, что лодка его чуть не утонула. И сказал Иисус недоумевающему Петру, своему будущему апостолу: «Не бойся, отныне будешь ловить человеков…», и имел он в виду души людей.
Королева Елизавета на Христа походила очень мало, но ее лорд-канцлер, сэр Кристофер Хаттон, сказал про нее однажды:
«…королева ловила души людей и столь искусно, что никто не мог избежать ее сетей…».
В 1588 году ей исполнилось 55 лет, и время, прошедшее с тех пор, как 25-летней девушкой она взошла на престол, ее не украсило – но при дворе существовал подлинный культ «королевы-девственницы» – ее придворным прямо-таки полагалось восхищаться своей повелительницей и даже как бы домогаться ее внимания. Это принимало довольно смешные формы – скажем, считалось необходимым носить ее медальон или камею с ее силуэтом, и все это – в драгоценной оправе. Даже лорд Берли – человек чрезвычайно трезвый, одетый всегда в черное – и тот носил медальон с портретом королевы у себя на шляпе.
И вместе с тем это не было сплошным театром и притворством.
Елизавета постарела и в надежде скрыть морщины мазалась белилами и румянами так обильно, что лицо ее казалось неподвижной маской. Услуги дантиста в те времена не были доступны даже королям, и во рту у нее были только черные корешки, оставшиеся от зубов, – и поэтому улыбалась она крайне редко. С годами в ней накапливалась склонность к истерии, и ее вошедшие в поговорку осторожность и бережливость потихоньку перерастали разумные границы. И тем не менее – она и в самом деле оставалась истинным центром своего двора, и не только потому, что была королевой Англии.
В литературе не раз отмечалось, что все Тюдоры, носившие корону, были умными людьми – но, конечно, Елизавета отличалась даже на их фоне. Говорили, что Елизавета Английская, когда хотела успокоить нервы, переводила какой-нибудь текст с греческого (или с латыни) на английский – это помогало ей сосредоточиться.
Тридцать лет на троне дали ей такой опыт в делах правления, что ни один из ее советников не мог доминировать в Тайном Совете – и не только потому, что она искусно балансировала его состав. Нет, и помимо обычной в таких случаях «…игры фракций…», она попросту была компетентным политиком, не хуже своих министров – даже таких, как Берли или Уолсингем.
Ну, и наконец, очень многие вещи, связанные с карьерой и благосостоянием, зависели от ее милости. В этом плане хорошим примером мог бы послужить лорд Роберт Дадли, граф Лестер, ее неизменный фаворит. Но у него появлялись и соперники.
Одним из них как раз и был человек, чьи слова о «…ловле душ…» мы уже цитировали: лорд-канцлер, Кристофер Хаттон.
II
Он был сыном джентльмена, ведущего свой род еще с 1066-го, то есть со времен Вильгельма Завоевателя. Он получил обычное для молодых людей его круга воспитание – поучился в Оксфорде, потом поступил в Темпл, ассоциацию юристов в Лондоне, – но у него не было ни ученой степени, ни лицензии на ведение юридической практики. Вместо этого он постарался попасть ко двору и, в общем, прижился там. Он был хорош собой, высок ростом, прекрасно танцевал – и в конце концов попался на глаза королеве. Случилось это не так уж скоро, а жизнь при дворе была дорога, и он успел накопить долгов на 10 тысяч фунтов.
Но дальше карьера Кристофера Хаттона пошла вверх – и поистине стремительно.
Сначала он получил пост «джентльмена частных покоев [королевы]» – Gentleman of the Privy Chamber» – ближайшей аналогией более поздних времен, наверное, был бы придворный чин камергера.
