Благодарение Господу, теперь все это у него есть. Все, о чем он мечтал, не считая, конечно, жены. Этот лживый пес – Гиде Бовэ обманом лишил его того, чего он более всего жаждал, будь он проклят на веки вечные!
Рольф разжал кулаки и сделал глубокий вдох. Нельзя думать об этом сейчас. Это его время – особое время дня, когда купцы и покупатели уходили домой обедать и весь торговый зал оставался в его распоряжении. Он наслаждался, бродя в тишине по проходу и восхищаясь яркими шелками, развешанными вдоль стен огромного помещения.
Лучи полуденного солнца, проникавшие сквозь узкие оконца, расположенные высоко над полом, подчеркивали сияние богато окрашенных шелков, мерцание нашитых на ткань блесток, изысканную красоту тончайшей вуали, воздушной и прозрачной, как крылья ангела, и сверкание парчи, расшитой золотыми и серебряными нитями.
Рольф помедлил у лавки, принадлежавшей флорентийскому купцу, торговавшему шелками различных оттенков красного, которыми славился его родной город. В детстве это были его любимые шелка, и до сих пор Рольф не переставал поражаться их красоте, чуточку зловещей, словно они были пропитаны кровью. Свисая со стропил во всем своем ярком великолепии, они являли глазу всевозможные оттенки красного: от розового до пурпурного. Рольф погладил одно полотнище, затем другое, любуясь, как они трепещут под его ладонью.
– Рольф.
Он удивленно обернулся, не ожидая услышать женский голос в пустом помещении, и удивился еще больше, когда увидел, кто эта женщина.
– Элсуит? – Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел ее. Она располнела и…
Иисусе, неужели она заявилась сюда в ночной рубашке? И грязной к тому же.
– Что, к дьяволу, на тебе надето, Элсуит? О чем ты думаешь, разгуливая в таком виде?
Через плечо у нее был перекинут бурдюк. Она приподняла его и вытащила пробку.
– Я пришла поднять тост за наше совместное будущее. Рольф насмешливо фыркнул:
– За наше будущее? Совместное? Что ты городишь, женщина?
– За наше будущее, твое и мое. – Она протянула ему бурдюк. Взгляд ее был неподвижен, глаза странно блестели, словно две темные бусинки.
– Твое и мое? – Должно быть, она рехнулась. Другого объяснения просто не может быть. – Элсуит, у нас с тобой не может быть совместного будущего.
– Тогда зачем ты говорил, что хочешь жениться на мне? Неужели говорил? Рольф не помнил. Впрочем, чего не скажешь женщине, чтобы умаслить ее?
– Это было давно, Элсуит.
– Это было всего лишь год назад, Рольф. Ты сказал, что хочешь жениться на мне.
Рольф вздохнул:
– Ну ладно. Наверное, я это сказал, но порой обстоятельства складываются не так, как мы…
– Я отдалась тебе.
– Да, но…
– Потому что ты сказал, что хочешь жениться на мне.
– Элсуит…
– А затем не прошло и двух недель, как ты уехал в Париж. И вернулся с ней.
Лефевр горько рассмеялся:
– Поверь, дорогая, я не больше, чем ты, доволен таким поворотом событий. Это была ошибка, о которой я сожалею всем своим сердцем.
– Правда? – В ее глазах впервые за весь разговор блеснуло оживление.
– Лучше бы я никогда не встречался с этой женщиной, не говоря уже о том, чтобы жениться на ней.
– Она украла тебя у меня. – Элсуит шагнула к нему. Рольф попятился, прижавшись спиной к полотнищам разноцветного Щелка. – Я была уничтожена.
– Все… так запуталось, – сказал Рольф, вспомнив, с какой поспешностью он заключил союз с Адой в восторге от перспективы породниться с бароном.
– Она молодая и красивая, – продолжила Элсуит с гримасой, обнажившей ее ровные, но желтоватые зубы, – но бессовестная. Она украла мужчину, который был обещан другой. Она соблазнила тебя. Ты не смог устоять.
– Совершенно верно, – поддакнул Рольф, ухватившись за это весьма искаженное, но вполне устраивающее его объяснение. – Я такая же жертва в этом деле, как и ты, дорогая. А теперь, если ты извинишь меня…
– Так я и думала. И предприняла нужные шаги.
Рольф помедлил в нерешительности, не уверенный, что хочет услышать ответ, но не удержался, чтобы не спросить:
– Какие именно?
Элсуит улыбнулась, глядя на него, как на слабоумное дитя.
– Неужели ты и вправду думаешь, что простуда может тянуться полгода?
Рольф уставился на безумную женщину в грязной ночной рубашке… на аптекаршу, которая каждый день на протяжении шести месяцев готовила питье для его жены. Он попятился еще на шаг, зарывшись в прохладный шелк.
– Это была не настойка тысячелистника, – произнес он со смесью ужаса и изумления.
– Почему же, – возразила она. – Олив приготовила четыре пинты, чтобы хватило на всю зиму.
– Тогда… что… Элсуит улыбнулась:
– Ты когда-нибудь слышал о женской отраве?
– Женской… не могу поверить…
– Некоторые называют ее волчьей отравой, но я предпочитаю называть ее женской, потому что она может быть очень полезна для решения женских проблем. – Элсуит истерично рассмеялась. – Ее делают из корня аконита. Древние называли это растение королем ядов. Знаешь почему?
– Нет. – Этого не может быть. Он всегда считал Элсуит довольно мягкой и недалекой женщиной, которая, уступив его авансам, спокойно займется своими делами, пока у него снова не появится потребность в ней. Как он мог так ошибаться?
– Крохотная частичка женской отравы, совсем крохотная, способствует сну и снимает боль. Но если дозу чуточку увеличить, человеку станет худо, как никогда в жизни, а при правильной дозе его ждет быстрая и довольно неприятная смерть. Вот почему Олив даже не знает, что я выращиваю ее на заднем дворе. Я не держу ее в лавке, просто выхожу наружу и выкапываю, когда потребуется.
– Когда нужно. – Рольф прошелся оценивающим взглядом по ее запачканной рубашке и грязи, забившейся под ногти и прилипшей к ступням. Не приходилось сомневаться, что она выкапывала понемногу каждый день последние шесть месяцев.
– На Рождество, – продолжила Элсуит, – мастер Олдфриц сказал мне, что твоя жена простудилась и ей нужно принимать настой тысячелистника. Каждый день, когда Олив собиралась отнести ей питье, я отсылала ее по какому-нибудь делу и бросала во флакон крохотную частичку женской отравы. Олив ничего не знала. Никто не знал.
– А Аде становилось все хуже и хуже.
Элсуит визгливо рассмеялась:
– Неужели ты не понимаешь, как все ловко получилось? В подходящий момент я дала бы ей достаточно отравы, чтобы прикончить, и все бы решили, что она скончалась по естественным причинам. А после смерти этой маленькой интриганки ты смог бы жениться на мне.
– Зачем ты говоришь мне все это? – спросил Рольф, подумав, что с ее стороны глупо признаваться в содеянном даже ему. Теперь он убедился, что Элсуит совсем не глупа. Возможно, безумна, как взбесившийся хорек, но не глупа.
