К счастью, Лили вскоре погрузилась в спокойный сон, поскольку всю предыдущую ночь она почти не спала. Наконец-то Софи была предоставлена самой себе. Она уселась в кресло и попыталась обдумать все, что произошло за эти последние дни, так насыщенные событиями.
У нее появился секрет от ее собственного мужа, и она опасалась, что ее ждут большие неприятности, когда он узнает обо всем. Сохраняя этот секрет, она надеялась наладить отношения со свекровью, а рассказав все мужу, могла навсегда потерять такую возможность.
Потом, когда исчезла Лили, Софи обвиняла себя во всем, полагая, что именно ее действия сделали это несчастье возможным. Когда же они все трое отправились во Францию, им пришлось побывать в совершенно немыслимых грязных трущобах, куда бы никто из них прежде и носа не сунул.
Однако за это время произошло и много хорошего. Софи обнаружила, что ее свекровь совсем не такая черствая женщина, как ей поначалу казалось; просто лучшие черты ее характера были задавлены страхом и чувством собственной вины. Ей даже удалось в какой-то мере разрушить барьер, выросший между ними. В итоге Марион рассказала Джеймсу обо всем, что ее мучило, и они, наконец, смогли поговорить откровенно после многих лет лжи и недоговоренностей.
К ее огромному облегчению, наконец-то установились хорошие отношения между Джеймсом и Мартином. Джеймс также выразил сожаление, что не был опорой для младшей сестры, и поблагодарил Софи за все, что она сделала для их семьи. Он высоко ценил ее и прямо сказал ей об этом, когда они на пароходе плыли из Англии во Францию.
Ощущая себя невероятно усталой, Софи глубоко вздохнула и откинулась на спинку кресла. Несмотря на ее попытки убедить себя, что все идет хорошо, ей казалось, что Джеймс все еще по-настоящему не полюбил ее, – не полюбил так, как ей хотелось. Сама она безумно любила его, любила больше всего на свете. Почему? На этот вопрос она не могла ответить.
И все же Софи не сомневалась в существовании глубоко спрятанных в его душе добрых чувств. Только что она стала свидетелем того, как он преодолел пропасть, существовавшую между ним и его матерью, ради того, чтобы помочь своей семье. Ей безумно хотелось узнать, что происходит в душе мужа, узнать его так же хорошо, как она знала себя, проникнуть сквозь оболочку его сдержанности, сквозь броню, которой он намеренно окружил себя.
И еще она мечтала о том, чтобы демоны прошлой жизни навсегда покинули Джеймса, и они смогли бы спокойно прожить вместе до конца дней.
Когда плавание закончилось и трое путешественников, проделав остальной путь в карете, оказались, наконец, во дворе замка, Софи облегченно вздохнула.
– Наконец-то мы дома, – прошептал ей на ухо Джеймс, когда они через холл проходили к лестнице, – у меня не хватает слов, чтобы выразить, как я счастлив вернуться сюда и знать, что ты находишься рядом.
Горячее дыхание мужа у ее шеи показалось Софи необычайно приятным, а его слова согрели ее душу. Когда они поднялись по лестнице, Джеймс поцеловал ее в щеку.
– Я собираюсь надолго погрузиться в ванну и дать отдых моим измученным членам, – смеясь, сказал он. – Увидимся за обедом?
– Конечно, – ответила Софи, – слово «ванна» звучит весьма заманчиво, и я с огромным удовольствием последую твоему примеру.
Вернувшись в свою спальню, Софи позвала горничную и попросила принести ванну и горячую воду. Она надеялась, что в воде смоет не только грязь, но и все неприятное, что произошло за эти последние дни.
Наслаждаясь, она лежала в ванне, закрыв глаза и откинув голову на бортик, как вдруг услышала шелест бумаги на полу. Открыв глаза, Софи увидела уголок записки, выглядывавший из-под двери.
Протянув руку, она взяла записку.
«Моя дорогая девочка!
Когда закончишь мыться, пожалуйста, приходи ко мне. Джеймс».
Она долго смотрела на четкий почерк мужа, потом поцеловала записку и вслух произнесла:
– Я уже закончила, мой любимый.
Софи прекрасно понимала, что Джеймс не мог ее услышать, но ей очень хотелось произнести эти слова. Она позвонила горничной, которая помогла ей одеться и заколоть мокрые волосы, а затем постучала в дверь комнаты Джеймса.
– Кто там? – услышала она любимый голос.
– Это я.
– Ну, так заходи, да поскорее!
Повернув ручку, Софи открыла массивную дверь, и теплый туман окутал ее. В большой медной ванне возле камина лежал ее муж, руки его покоились на бортике, мокрые волосы были зачесаны назад. Грудь Джеймса, широкая, заросшая золотистыми волосами, сразу привлекла ее внимание, и Софи почувствовала, что у нее перехватило дыхание.
– Ты звал меня? – Она не могла отвести от него глаз.
– Да. – Джеймс улыбнулся и подмигнул ей. – Иди сюда, только сначала закрой дверь, пока кто-нибудь не прошел мимо и не ослеп от увиденного.
Спохватившись, Софи поспешно закрыла дверь.
– Лучше запри ее, – посоветовал Джеймс и снова улыбнулся, но Софи все никак не могла заставить себя сдвинуться с места. Глядя на обнаженную фигуру мужа, она лишь изумлялась тому, насколько сильным может быть сексуальное влечение. Неудивительно, что оно иногда заставляет людей действовать вопреки рассудку и логике.
Сейчас это влечение захлестнуло ее – захлестнуло всю, с головы до ног, и заставило забыть обо всех сомнениях, угнетавших ее, обо всех недостатках и сложностях ее семейной жизни. Все это уже не имело никакого значения: сейчас Софи хотелось только одного – быть рядом с мужем отныне и навсегда.
Все это время Джеймс, совершенно не смущаясь, внимательно смотрел на нее, позволяя ей рассматривать его так долго, как ей захочется. Воспользовавшись такой удачей, Софи переводила взгляд с его темных сверкавших глаз на широкие плечи и мощную грудь с блестящими каплями воды на ней. В этот момент она мучительно ощущала свою безмерную любовь к нему, – любовь, которая заставляла ее забыть обо всем на свете.
И тут Джеймс, оторвав руки от бортика, раскинул их, как будто приглашая ее.
Софи задрожала.
– Ты придешь ко мне? – хриплым голосом спросил Джеймс.
Радостно кивнув, Софи начала медленно расстегивать платье, постоянно ощущая на себе его жадный взгляд. Сердце ее билось с невероятной скоростью, но она сумела аккуратно сложить одежду на кровать мужа. Глядя на него, Софи понимала, что Джеймс получает от этой сцены не меньшее удовольствие, чем она.
Раздевшись, Софи опустилась в ванну и, сев у него между ног, положила голову на его плечо. Взяв губку, Джеймс окунул ее в воду и медленно стал выжимать ее на грудь жены.
Звук падающих капель, щекочущее ощущение на коже груди заставили Софи издать какой-то непонятный звук, исходивший из глубины ее горла.
– Ты самое изумительное создание, которое я когда-либо встречал в жизни, – прошептал Джеймс ей на ухо.
