Вождь подал знак. Ей вынули изо рта кляп и развязали руки. Кэролайн потерла затекшие запястья, провела языком по пересохшим губам и стала ждать, что будет дальше.
Старик внимательно оглядел ее с головы до ног.
— Ты и есть мудрая женщина? — спросил он. Он говорил по-английски гортанными звуками, но его можно было понять.
Кэролайн моргнула. Она совсем не ожидала, что к ней обратятся вполне рассудительно, и к тому же на ее родном языке. Она хотела было сказать «нет», но передумала и утвердительно кивнула. Пока Кэролайн ждала, окажется ли ответ тем, на который рассчитывал вождь, у нее от страха буквально перехватило дыхание.
— Хорошо. Так мы слышали от наших братьев, которые ходят торговать в деревню белых людей. Они сказали нам, что ты своими лекарствами отвратила Великий Дух Смерти от своего мужчины. У нас здесь есть больной. Идти сюда.
Он повернулся и пошел по направлению к одной из хижин. Легкий толчок в спину не оставлял Кэролайн сомнений в том, что ей надлежало следовать за ним.
Когда она нагнула голову, чтобы войти внутрь, тяжелый запах болезни ударил ей в нос, так что Кэролайн невольно отпрянула назад. В центре хижины горел небольшой костер, дым от которого заставлял слезиться глаза. Он заполнял собой все внутреннее пространство и поднимался до самой островерхой крыши, где просачивался сквозь крошечную дыру и уходил в небо. Земляной пол был покрыт, как ковром, всевозможным мусором. Молодая женщина, сидевшая на корточках рядом с соломенным тюфяком, обернулась и уставилась на вошедших. На тюфяке неподвижно лежала еще одна молодая женщина, по самый подбородок закутанная в одеяла. С первого взгляда на нее становилось ясно, что она очень тяжело больна.
— На сегодняшний день эта горячка уже унесла шестерых из нашего племени. Наши лекарства не помогают. Наконец мы подумали, что это болезнь белых людей. Нам нужно лечение белого человека. Ты должна помочь моей дочери.
Кэролайн тут же стала ясна причина ее похищения индейцами. Даже голова закружилась, когда она поняла, что эти люди не собирались причинять ей вреда. Кэролайн с облегчением вздохнула, но, посмотрев вниз на лежавшую без сознания больную, внезапно подумала: а вдруг она окажется не в состоянии помочь дочери вождя. И если та умрет, не повлечет ли это за собой и ее, Кэролайн, неминуемую смерть?
— Я попытаюсь, — осторожно ответила она и опустилась рядом с больной на колени. Вторая молодая женщина отошла немного в сторону, чтобы не мешать ей. Когда Кэролайн слегка дотронулась до тела несчастной, то обнаружила, что ее кожа была очень сухой на ощупь и словно горела. Девушка, казалось, совершенно ничего не чувствовала и, должно быть, находилась между жизнью и смертью.
— Как давно она в таком состоянии? — через плечо спросила Кэролайн старого индейца.
— Уже два дня. Все остальные умирали на третий. Молодая женщина что-то сказала старику, и он перевел это для Кэролайн.
— Ее несколько раз тошнило, похоже на рисовую воду. Моя вторая дочь, Нинаран, говорит, что ее сестра Пиночет очень серьезно больна.
— Я сделаю все, что смогу, — пообещала Кэролайн. В течение последующих нескольких часов ей, с помощью Нинаран, с трудом удалось влить в несчастную девушку немного жидкости. Из индейских лекарств она узнала лишь несколько снадобий, но сделала все от нее зависящее, и через некоторое время Кэролайн показалось, что состояние больной немного улучшилось. Но тут жар стал нарастать, и Кэролайн испугалась, что от одного этого Пиночет может умереть. Тогда вместе с Нинаран и еще двумя женщинами из племени она начала заворачивать девушку в мокрые одеяла, точно так же, как проделывала это с Мэтом. И через какое-то время, когда заря высветила небо, стало ясно: девушке лучше. Кэролайн сочла, что при правильном уходе Пиночет непременно поправится, и объявила о своем мнении индейцам. Подозрения же, что это произошло независимо от ее вмешательства, она оставила при себе. Господь решил сохранить эту девушку среди живых, а, может быть, собственный организм больной отказался повиноваться уготованной ему участи. Потому что за те несколько часов, пока им не удалось снизить у больной жар, весь опыт лекарской практики подсказывал Кэролайн, что Пиночет суждено умереть.
Кэролайн едва держалась на ногах, глаза ее непроизвольно слипались. Наконец ее отвели в одну из хижин, постелили тюфяк и дали возможность поспать. Когда Кэролайн проснулась, день уже приближался к концу. В хижине рядом с Кэролайн находилась женщина-индеанка, следившая за ней своими большими, похожими на коровьи, глазами. Однако она не сделала ни малейшей попытки помешать Кэролайн, когда та высвободилась из-под груды одеял и подошла к выходу.
День стоял серый и пасмурный, к тому же, удивительно прохладный с учетом вчерашней жары. Было очень тихо. Поскольку ее никто не останавливал, Кэролайн вышла на улицу и направилась в хижину, где должна была лежать Пиночет. Войдя туда, Кэролайн в течение нескольких минут внимательно обследовала больную, а также объяснялась знаками с Нинаран. Затем отправилась на поиски еды.
Трое закутанных в одеяла стариков по-прежнему сидели на корточках перед центральным костром, передавая друг другу единственную трубку. Полная женщина что-то помешивала в укрепленном на треноге котелке, откуда шел восхитительно вкусный запах. Поскольку страх Кэролайн перед индейцами в значительной степени рассеялся, она без колебаний двинулась к этой четверке и манящему запаху пищи. Кэролайн как раз подошла к ним, когда в лагерь въехал всадник.
Он был по уши закутан в бобровую шубу, а большая черная шляпа, натянутая до самых бровей, открывала лишь незначительную часть лица. И все равно Кэролайн без особого труда узнала его.
— Мэт! — радостно воскликнула она, совершенно забыв о ссоре между ними и испытывая при виде его только радость и невероятное облегчение.
— А-а, — понимающе кивнул старый вождь, поднимаясь на ноги, в то время как воины племени окружили лошадь Мэта, — твой мужчина?
Кэролайн кивнула и в сопровождении вождя поспешила туда, где уже собрались молодые индейцы, не давая Мэту проехать в глубь лагеря. Мэт не держал в руках оружия, да и никто из хозяев не был вооружен. Но стоило ситуации хоть на миг выйти из-под контроля, все могло обернуться самым скверным образом.
Воины расчистили дорогу своему вождю, и Мэт спешился при его приближении. Поза Мэтисона выражала напряженность и готовность к любым неожиданностям, в глазах читались тревога и настороженность, а рот был сурово сжат. Когда Кэролайн подошла к нему совсем близко, он быстро окинул ее внимательным взглядом, стараясь убедиться, что она цела и невредима. Ее радостная улыбка, должно быть, немного успокоила Мэта, потому что мышцы его лица расслабились. Тем не менее он быстро вытянул вперед правую руку и, крепко сжав ее локоть, притянул поближе к себе.
— Я Хабокум, вождь корчогов, — сказал Мэту старый индеец. — Ты пришел за своей женщиной.
Это было утверждение, а не вопрос, но Мэт кивнул в ответ.
— Да.
— Она сделала здесь много хорошего. Моя младшая дочь умирала, когда пришла твоя женщина и вернула ей дыхание жизни. Мы одарили бы ее многими подарками, но белый человек разорил нас, и у нас почти ничего не осталось. Но мы дарим тебе и ей свою благодарность.
