– В таком случае мне придется произвести строгий личный досмотр. – Прижимая одной рукой обе ее руки к полу, Кит стянул с Шелли наполовину спущенные джинсы и рывком распахнул на ней рубашку.
– Похоже, ты сейчас кончишь, так и не приступив к делу, Кинкейд, – заявила Шелли и укусила его за шею.
Кит никак не ожидал от нее такой смелой выходки и резко откинул назад голову. Воспользовавшись его замешательством, Шелли выскользнула.
– Ты недооцениваешь мое стремление к независимости, – заявила она.
– Значит, ты отказываешься дать мне свободу действий?
– Я, пожалуй, смогу предоставить тебе неприкосновенность убежища, но только при условии полного урегулирования вопросов политического равновесия. – Шелли качнулась вперед и с изяществом юной балерины опустилась на него.
Они отчаянно нуждались в мирных переговорах, третейском судье, посреднике – еще как нуждались. Но в том-то и беда с языком любви, что оргазм заменяет в нем почти все другие слова. Довольно было нескольких – таких как «да», «нет», «возьми меня» и бесконечных «м-м-м-м-м-м…», – и они наконец признали обоюдную сладостную и безоговорочную капитуляцию.
В тот вечер Шелли и Кит вполне могли бы стать героями новостей на всех телеканалах как первая гетеросексуальная пара, которая блестяще сдала все нормативы на звание членов будущего Клуба любителей подводного секса.
Матти тем временем сидела рядом с Коко и капитаном субмарины перед пультом управления, с восторгом разглядывая красоты подводного мира.
– Похоже, что у тебя появится новая мама, – приятельски подмигнула ей Коко.
– Давно пора, – отозвалась девочка. – Взрослые ужасно бестолковые! Они все говорят задом наперед.
– Неужели? – удивилась ее собеседница.
– Понимаешь, Шелли мне сказала, что дяди и тети никогда не найдут общего языка, потому что все мужчины – с Марса. А папа сказал, что дяди и тети потому никогда не найдут общего языка, что женщины – с Венеры. Но я знаю: дяди и тети с одной и той же планеты, – рассудила Матти. – С планеты Земля. Так что пусть ищут, – философски изрекла она и как-то очень по-французски пожала плечиками. – Может, и найдут.
Половые различия:
Нужды.
Мужчины. «Брак скорее на пользу мужчине, чем женщине. Женатые мужчины живут дольше, чем холостяки. У них реже бывают сердечно-сосудистые заболевания и психические расстройства».
Женщины. «Видите ли, если бы наши вибраторы убивали пауков в ванных комнатах, разводили огонь для пикника, целовали нам верхние веки и говорили, что даже в обтягивающих платьях мы не выглядим толстухами, разве нам нужны были бы мужики?»
Глава 23
Список потерь
Прошла неделя. В семь часов вечера тщательно отобранные жизнерадостные люди всех возрастов, оттенков кожи и телосложения заполнили огромную телестудию в южном Лондоне. Сама студия, декорированная для записи очередной передачи «Одинокие сердца», являет собой аляповатое творение поп-арта. Из динамиков льется мелодичная музыка. Правда, и музыка, и декорации несколько смягчены, дабы придать предстоящей телепередаче несколько грустную тональность.
Прямо на глазах британских телезрителей ведущий с патлами рок-гитариста, приглаженными гелем для придания умильного благообразия и соответствия духу трансляции, вспоминает трагические события необычного реалити-шоу «Одинокие сердца». Британские таблоиды называют «Одиноких» «самым причудливым медовым месяцем в истории человечества». Документальный телематериал, жених, невеста и режиссер отсутствуют. Перечисляя приключения, выпавшие на долю молодоженов на далеком тропическом острове: циклон, захват заложников, извержение вулкана, трагическое исчезновение самолета, все пассажиры которого предположительно погибли, – погрустневший ведущий спрашивает, удалось ли хлебнувшей лиха супружеской паре достичь перемирия в войне полов. Посчастливилось ли им удачно сочетать полярные противоположности?
Ведущий продолжает речь, сообщая зрителям, что о невесте осталось лишь одно-единственное трогательное свидетельство. Задень до передачи была получена видеокассета, где Шилейн Грин заснята с гитарой в руках. Картинка на экранах телевизоров сменяется короткой видеозаписью – Шелли запечатлена во время исполнения четвертой сюиты Баха для лютни. Произведение великого немецкого композитора сыграно виртуозно и даже не без апломба.
На другом конце Лондона Пандора Уэйн Темпл смотрит эту самую телепередачу, однако досмотреть ее до конца мешает появление инспектора налоговой службы. Тот вручает повестку в суд – Пандора обвиняется в злостном уклонении от уплаты налогов. Нет нужды говорить, что акции принадлежащей Пандоре фирмы по производству гигиенических прокладок стремительно катятся вниз, несмотря на наличие крылышек.
Габи Конран, вместе с обломками гидроплана, выбросило на пустынный берег необитаемого островка в Индийском океане. Великий спец в области проведения всевозможных реалити-шоу, она начинает задумываться о том, что в создавшейся ситуации реальности, как говорят, выше крыши. В краткий миг умиления в голове у режиссерши мелькает мысль, что на самом деле она стала тайной участницей передачи «Последний герой», популярного телепроекта, в котором людей отправляют на кишащий змеями и прочими гадами необитаемый остров, где совсем нечего есть, кроме личинок жуков. Правда, зрителям на телеэкране не видно, что в кустах сложены штабеля запасов стратегического назначения. Там же прячется бригада врачей и команда телевизионщиков.
Габи целый день обшаривает остров в поисках телевизионщиков, но обнаруживает, что на нем ничего и никого нет. Пусто. Ни души. Ничего. Ноль. Голый вассер. За исключением кое-чего такого, что гораздо хуже ядовитых змей и омерзительных ползучих тварей, на которых она уже не раз натолкнулась. Это ее «обожаемый» телеоператор в чем мать родила, только тыкву-горлянку нацепил себе на пенис.
– Боже святый! – вопит он. – А я уже думал, что обречен веки вечные ублажать себя вручную. Какая радость! Наконец-то нашелся кто-то, кто нежно почешет меня за ушками!
– Тьфу на тебя! Да я с тобой не то что не лягу, срать с тобой на одном поле не сяду! – ответствует Габи.
– И как же ты поступишь, Габи? Уволишь меня? Ладно тебе. Давай-ка загоним мою кожаную флейточку в твою мохнатую пещерку!
В это мгновение голова Габи занята одной лишь мыслью: «Пусть я ничтожество, никчемное создание, пустышка, но все равно, умоляю тебя, Боже, забери меня отсюда к чертям собачьим куда угодно!»
После сообщения о том, что Гаспар, по всей видимости, пропал без вести, в лагере мятежников воцарился буйный восторг – суровые мужчины прыгали и вопили от радости, как малые дети. Просочились также сведения о том, что международная пресса резко осудила комиссара за излишнее рвение, которое тот проявил при подавлении народного восстания, что повлекло за собой его отставку с занимаемого поста.
Коко, оставаясь в душе ревностной католичкой, проявила осторожность и заявила, разумеется, по-французски, следующее:
