— Ха-ха! Компьютерный бой! Наш Лакмус разорвет вашу Кассиопею, как Тузик грелку! — отозвался вожак рыцарей, которого назвали Пельменем. А самый маленький рыцарь боднул головой воздух, поправляя надоедливую резинку.
— Кто?! Лакмус? Нашу Кассиопею?! Да у него пупок развяжется!
— Ха-ха! Лакмус — гений в математике! Он в уме трехзначные числа перемножает и берет десятичные логарифмы!
— А Кассиопея кандидат в мастера по шахматам. Она на детский чемпионат России поедет! На прошлой неделе разнесла вашего Лакмуса, как ребенка — даже лапками подрыгать не успел …
— Шахматы — не в счет! Шахматы нечестно! Наш Лакмус только в интернате узнал, как фигуры ходят! — отбрехивались Рыцари.
Ксюша невольно рассмеялась.
— Послушайте, а может, Амазонки разберутся с Рыцарями без нас? — спросила она. — Нас ждет Игорь Владимирович. Нехорошо будет, если мы опоздаем…
Рыцари и Амазонки были вынуждены согласиться. В итоге нарушителей решили вести не в Совет, и не в Орден, а прямо к директору, к желтому дому с колоннами. Рыцари и амазонки шагали вперемешку.
Заходить в двери интерната бдительные дозорные не стали, а просто-напросто закричали под окнами:
— Игорь Владимирович, тут к вам пришельцы… Двое… Очень подозрительные. На забор карабкались…
В окне на втором этаже показался мужской силуэт. Силуэт замахал руками и замотал головой. Рама с треском распахнулось, и директор прокричал:
— Пропустить немедленно! Это ко мне! Шагай смелее, Матросов! Второй этаж налево. Я по телефону разговариваю!
Дети проводили гостей в вестибюль и указали путь к лестнице. А сами разбежались по просторному парку.
Длинный коридор второго этажа украшали портреты выдающихся людей прошлого — ученых, музыкантов, писателей. Выдающиеся люди все, как один, были почему-то энергичны и веселы.
Директор встречал гостей на пороге своего кабинета — по-юношески подтянутый, с густой шевелюрой и сросшимися бровями; глаза под бровями были проницательными, решительными и веселыми. Разговаривать по телефону он уже закончил, но переносную трубку все еще держал в руке.
— Ага! Приехал наконец! — директор крепко тряхнул руку Матросова, потом не удержался и дружески хлопнул его в плечо. — А это — Ксюша? Слышал, слышал. Ну, проходите скорее!
Ксюша во все глаза смотрела на директора и чувствовала, что и директор так же, как всё в Лелятине, ей очень, очень нравится.
— Зачем же вы на забор-то? — Игорь Владимирович вгляделся в смущенные лица гостей и рассмеялся. — На забор солидным людям не положено. Ну, да ладно. Зато познакомились с нашим Дозором. Бдительные ребята?
— Бдительные.
— То-то! Я сам боюсь. Сейчас еще ничего. А вот весной за порядком следили людоеды Огненной Земли, — Игорь Владимирович шутливо передернул плечами. — Тогда туговато было.
— А вас они тоже фонариком просвечивают? — ревниво спросила Ксюша.
Игорь Владимирович махнул рукой: просвечивают.
— А что делать? Запрещать? Смешно. Дети должны играть. Если играют — хорошо. Вот когда не играют — нужно насторожиться.
Ксюша кивнула, она и сама так думала. И вдруг почувствовала, что от решительных и веселых глаз директора, от его голоса и простых слов, ей становится как-то беззаботно и легко. Как в детстве, во времена Коленьки и Тоси. Потому что было в директоре что-то такое… Ксюша затруднялась определить. Что-то очень располагающее и родное…
Директор по-своему понял ее пристальный взгляд, улыбнулся и дружески пожал Ксюшин локоть.
— Что? Жалко было уезжать в нашу глушь из большого города?
Ксюша пожала плечами и не нашлась, что сказать.
— Конечно, жалко, — за нее ответил директор и рассмеялся. — Но не расстраивайтесь раньше времени! Вы не пожалеете! Поверьте!
Кабинет был просторным и недавно отремонтированным. Стол покрывало толстое дымчатое стекло. Рядом с компьютером — селектор, дальше — традиционная чернильница прошлого века: добродушный бронзовый медведь пилил корявое бревно с бронзовым же хитрованом-мужичком. На трехногую казенную вешалку в углу кабинета был наброшен директорский плащ, косо повисший сразу на двух рожках.
Директор с удовольствием отметил, что вид кабинета произвел на гостей должное впечатление.
— Теперь не то, что раньше. Теперь у нас такие возможности — красота! Над нами взял шефство один хороший человек — богач, миллионер. Когда-то сам вырос в этом детском доме, знает, что почём… Подтянул к делу своих друзей — теперь с деньгами у нас нет проблем, и воспитанникам хватает, и персоналу. Слава Богу, теперь не девяностые, теперь жить можно, — директор почему-то рассмеялся и помотал головой. — А когда-то мне достался интернат, где дети спали без матрасов, на голых сетках.
Игорь Владимирович усадил гостей к столу, а сам прошелся взад и вперед по кабинету.
— Этот наш спонсор — удивительный человек, очень увлеченный! Хочет создать у нас учебное заведение особого рода, что-то вроде Царскосельского лицея, в котором учился Пушкин. Из того лицея выходили выдающиеся люди — ученые, художники, политические деятели, они составили славу отечества. А чем мы хуже? Мы тоже составим славу.
— Этот человек добился, чтобы к нам со всей страны переводили из интернатов одаренных детей. Тех, кто показал себя в математике, или в биологии, или проявил художественные способности. Для этого он пробил через Министерство образования систему конкурсов и олимпиад. С другой стороны он пытается собрать отовсюду лучших педагогов, настаивает, чтобы перед детьми выступали самые заметные люди страны. А почему нет? Кто-то из богачей покупает футбольные команды, а кто-то… Удивительный человек. Вы с ним познакомитесь. Наши дети каждые год в Европу ездят… А летом всем интернатом на юг, за солнцем.
Матросов кивнул. Именно так он Ксюше и рассказывал.
В это время в селекторе загорелась лампочка и раздался щелчок.
— Игорь Владимирович, — напомнил женский голос, — телевизионный мост с Манчестером начинается через десять минут. Дети вас ждут…
— Да-да, я помню. Сейчас идем.
Директор кивнул гостям и указал на селектор: вот видите!
— Это англичане… Пятнадцать лет назад организовали у себя в Манчестере Клуб друзей нашего интерната. Один журналист из ВВС… Короче, неважно… Раньше вещи присылали и продукты. Теперь, видите… ведем культурный обмен… Наш хор с их помощью пол-Европы объехал. Неплохо, а?
Матросов кивнул — неплохо! — и посмотрел на Ксюшу.
Ксюша сидела задумчивая и хмурилась. Она уже все поняла про интернат, про директора и новую жизнь детей. Но им с Матросовым предстоял ответственный шаг, и нужно было получить ответы на практические вопросы.
— Ведь дети — это главное, — увлеченно продолжал директор. — От того, какими вырастут нынешние дети, зависит, в какой стране мы будем жить через двадцать лет. Нужно открывать детям глаза, вооружать их знаниями, воспитывать души. Чтобы в один прекрасный день они сделали правильный выбор, выбрали свободу, а не рабство, свет, а не тьму!
