– Расскажи нам еще об этом колесе, государь Гарет, – попросил Магнус.
Клео с бьющимся сердцем погладила заветное кольцо, такое приятное и прохладное. Потом украдкой посмотрела на Ника. Он стоял навытяжку среди других стражников, неподвижный как статуя. Неприязненный взгляд юноши был направлен на Магнуса.
Гарет подошел к колесу и провел по нему ладонью.
– По всей Митике разбросаны такие же. Много столетий люди не понимали, что это и откуда взялось. Все знали только, что эти колеса очень древние и как-то связаны с Хранителями.
– Сколько же существует колес? – спросила Клео.
– Достоверно известно о двенадцати. Все – совершенно одинаковые и различаются лишь степенью сохранности.
– Откуда же известно, что эти камни связаны с Хранителями?
Придворный все не отнимал руки от каменного колеса, любуясь дивной резьбой.
– На севере Лимероса некогда жил один старец, – начал он. – На закате своих дней он клялся каждому, кто желал слушать, будто является изгнанным Хранителем, навсегда покинувшим Убежище. Оказавшись здесь, он стал смертным, состарился и выжил из ума. Его дети, внуки и правнуки терпеливо выслушивали старческий бред, но особого значения ему не придавали. Он же утверждал, что колеса были здесь помещены неспроста. Он попросил, чтобы его отвели к одному из них и он мог снова соприкоснуться с бессмертием.
Между тем колесо выглядело совершенно безобидным. Ничего такого и не заподозришь!
– Ну и как? – спросила она. – Соприкоснулся?
– Нет. Старец умер, не добравшись до колеса.
– Насколько я могу судить, это был обычный старец, сам не ведавший, что болтает, – сказал Магнус. Его лицо снова было совершенно непроницаемым. – Премного благодарю за столь редкий и дорогой дар, государь Гарет. Уверен, колесо станет достопримечательностью этого сада!
– Всегда рад послужить. Принц Магнус… Принцесса Клео… Совет вам да любовь на долгие годы!
Вельможа поклонился и отошел.
– Принц Магнус! – окликнула седовласая женщина с морщинистым лицом. – Можно вас на два слова? Мой сын еще не помолвлен, и я все думаю о вашей сестре… Мы могли бы поговорить?
– Когда уже наконец завершится эта поездка… – пробормотал принц и пошел к даме.
Оставшись одна, Клео коснулась холодной гладкой поверхности громадного колеса. Чья искусная рука вырубила его много столетий назад?
«Так они проникают в облике ястребов из Убежища в наш мир и обратно, – рассказывал ей Тарос. – У них здесь и там спрятаны волшебные колеса, вырезанные из камня. Для нас это просто какие-то развалины, но без этих колес они бы тут застряли».
Этот камень был передвинут со своего изначального места. Вот бы знать, работает ли он еще?
Спустя очень краткое время холодное как лед колесо начало нагреваться у нее под рукой.
У Клео заколотилось сердце. Перстень начал светиться. Глубоко внутри лилового камня замерцала золотая искра…
Колесо между тем успело стать огненно-жарким, по руке Клео устремился поток энергии. Страх пересилил: Клео отдернула руку. Камень в перстне перестал разгораться, но принцесса не могла оторвать глаз от золотой точки, еще видимой в его глубине. Показалось, что она сама могла бы упасть в эту глубину и затеряться в ней…
Накатила волна дурноты. Клео пошатнулась, и ноги отказались ей служить.
Но она не упала. Кто-то обнял ее за талию и удержал на ногах. Она подняла голову, уверенная, что это Ник пришел ей на помощь, но увидела Магнуса.
– Что-то не так, принцесса? – Его темные брови были сдвинуты к переносице.
Клео метнула взгляд на толпу: собравшиеся были обеспокоены ее самочувствием, но и только. Того, что сейчас видела она, не видел больше никто.
Знатная дама, с которой разговаривал Магнус, таращила на нее глаза.
– Бедняжка, она так побледнела! С ней все в порядке?
– В полном порядке, – отрывисто бросил Магнус. – Благодарю за заботу, госпожа София. Думаю, нам с моей… нам с принцессой не помешает немного пройтись, чтобы к началу моей речи она восстановила ясность в мыслях. Столько волнений, возможно ли выдержать! Так ведь, дорогая?
– Да, конечно, я… Мы прогуляемся.
Клео перевела дух и покосилась на перстень. Трепет внутри камня унялся, золотая искра погасла.
Ник долго следил напряженным и озабоченным взглядом, как Магнус уводит ее по направлению к лабиринту.
Что могло произойти, если бы у нее хватило смелости удержать руку на колесе? Удалось бы ей, простой смертной, оказаться в Убежище? Получить хоть намек на то, где искать Родичей?
Если она не отыщет ответов, Оранос так и останется в железной хватке короля Гая. А она подведет отца. Вот бы он был жив сейчас, вот бы с ним посоветоваться…
Стоило подумать об отце, и навалился безмерный груз всех ее утрат. Как положено – в самый неподходящий момент.
– Что случилось? – спросил Магнус. – Ты выглядишь расстроенной.
Клео, стараясь не смотреть на него, украдкой смахнула слезу.
– Неужели тебе не все равно?
– Не все равно. Хнычущая новобрачная как-то не очень вписывается в «совет да любовь».
– Я не хнычу! – Клео посмотрела на него со всей твердостью. – Хотя, может, ты и предпочел бы, чтобы я утирала сопли…
– Ишь какие мы сегодня воинственные! Чем же я это заслужил?
– Тем, что дышишь. – Слова вырвались прежде, чем Клео успела закусить губу. Потом она спросила, решив переменить тему: – Что это за место?
– Дворцовый парк Лимероса, конечно же.
– Нет, я имею в виду этот лабиринт. Зачем его устроили?
– Заблудиться боишься?
– Неужели ты не можешь на простой вопрос ответить без колкостей?
Клео вновь закусила губу и уставилась в землю. Иметь дело с принцем было все равно что биться головой об лед. Или ей так казалось.
Магнус негромко фыркнул:
– А ты, по-моему, вообще не способна задавать простые вопросы. Ладно, будь по-твоему. Этот лабиринт был устроен шесть лет назад в качестве подарка для моей сестры. Государь Пселлос желал снискать благосклонность к своему сыну, нацеливаясь в будущем на помолвку. Вот и преподнес ей ко дню рождения. – Воспоминание вызвало у него улыбку, несколько смягчившую суровые и резкие черты. – Люции нравился этот лабиринт. Она даже состязания устраивала, кто быстрее его пройдет. Временами ей приходилось выводить наружу безнадежно запутавшихся. Обычно заблудившимся был я…
Удивляло, как переменилось его настроение, стоило заговорить о Люции. Клео поневоле вспомнились грязноватые слухи, которыми поделились с нею Элена и Дора.
– Ты очень любишь сестру, – заметила она.
