Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Он так же молча надел пальто, и я вдруг все поняла. Конечно, Грета была права. Не было никаких «нас». Тоби лишь выполнял просьбу Финна. Он делал то, о чем просил его Финн. Ни больше ни меньше.
Когда мы сели в машину, Тоби открыл бардачок, достал оттуда мой паспорт и положил его на приборную доску.
— Не забудь взять, — сказал он, не глядя на меня.
Темно-синяя книжечка отражалась в лобовом стекле, и казалось, что там лежат два паспорта. Два напоминания о моей глупой затее. Я взяла паспорт и открыла его на странице с фотографией. Тоби отклеил записку, и с фотографии на меня смотрело мое улыбающееся лицо, каким оно было в одиннадцать лет. Глупо, глупо, глупо. Я бросила паспорт на пол, рядом с моим рюкзаком. И загнала его ногой под сиденье.
Потом повернулась к Тоби и сказала:
— Я знаю, что вы познакомились с Финном в тюрьме.
Он на секунду пришел в замешательство. Как будто подумал, что просто ослышался. На самом деле меня совершенно не волновала история с тюрьмой. Грета считала, что это ее главный козырь, но я себя чувствовала как Нелли из «Юга Тихого океана». Нелли было не важно, что Эмиль — убийца. Она могла это простить. Для нее это было ничто. Она не сумела простить и понять другое. Преступления, которые сам Эмиль не считал чем-то преступным и даже не думал, что в чьих-то глазах это может казаться грехом.
Тоби сжал руки перед собой.
— Ты знаешь?
Я молча кивнула.
— И продолжаешь со мной встречаться?
Я снова кивнула.
— И тебе интересно, почему я попал в тюрьму, да?
Я пожала плечами.
— Я не преступник, не бойся.
— А я, можно подумать, боюсь.
Тоби пристально посмотрел на меня. Потом обвел взглядом ряды машин на стоянке, а когда вновь повернулся ко мне, лицо его было очень серьезным.
— Если я не расскажу, ты себе всякого нафантазируешь, а я этого не хочу. — Вид у него был встревоженный. И даже не просто встревоженный, а какой-то затравленный. Он обхватил голову руками. — Это все так нелепо. Совсем из другой жизни.
Я ничего не сказала.
— Ну, хорошо. Слушай. Я тогда был студентом. Учился в Королевской академии искусств. На музыкальном отделении. Жил на стипендию. Родители не давали мне денег. Вообще делали вид, будто у них нет сына. Так что я иногда подрабатывал. Играл на гитаре на станциях подземки. И вот как-то вечером… — Тоби сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Я пытаюсь рассказать тебе, как все было. В тот день, в субботу, я тоже играл в подземке. Был уже поздний вечер. Мне некуда было идти, я играл на гитаре на станции, и там были какие-то пьяные парни. Я даже помню, что именно играл. Ту самую фугу Баха, знаешь? — Я кивнула, хотя не знала вообще никаких фуг Баха. — Я погрузился в нее целиком, в эту музыку. Иногда так бывает. Иногда, когда я начинаю играть, я обо всем забываю… где я и кто я… музыка словно уносит меня куда-то далеко-далеко, и я весь — в ней, а она — во мне. И тут вдруг удар. Кто-то ударил меня по ребрам. Ногой. Со всей силы. Я отлетел назад, вцепившись в гитару. Она досталась мне от деда-испанца, маминого отца. Кроме этой гитары, у меня не было ничего. За себя я не боялся. На мне все заживало как на собаке. Но если бы что-то случилось с гитарой, мне было нечем ее заменить. Их было четверо. Четверо здоровенных пьяных парней. Кто-то из них ударил меня по голове. Я услышал, как приближается поезд. Его свист прорвался сквозь удары. Вот так мне это и запомнилось: как будто тот поезд пытался меня позвать. Один из парней уже вырывал у меня гитару, я снова услышал шум поезда и собрал все свои силы… даже не знаю, откуда во мне взялось столько сил… но я толкнул его, Джун. Я столкнул того парня на рельсы. Я даже не чувствовал, что у меня была сломана лодыжка. Вообще ничего не чувствовал. Я просто сбросил его с платформы, прямо на рельсы. Буквально за пару секунд до того, как поезд выехал из тоннеля.
— И он, что…?
Тоби покачал головой.
— Ему отрезало ноги, — сказал он, глядя в сторону. — Вот почему я попал в тюрьму. Я все тебе рассказал. А ты уж сама решай, хочешь ты теперь со мной встречаться или нет.
— Но вы же не виноваты, — сказала я. — Они первые начали.
Тоби пожал плечами.
— Все равно это было неправильно.
— Но… они же отняли у вас столько лет. Они…
Тоби долго молчал, а потом тихо проговорил:
— Но они подарили мне Финна.
Он сказал это так, словно не сомневался, что это был очень выгодный обмен. Что, если бы он мог выбирать, он бы сделал все так же, как в первый раз. Снова бы столкнул человека под поезд и пожертвовал годами собственной свободы, если бы это была единственная возможность встретиться с Финном. Я подумала, что это очень неправильно, очень страшно и очень красиво.
Я думала, это конец истории. Но Тоби продолжал говорить. У меня было стойкое ощущение, что он разговаривает не со мной. Что он говорит все это лишь для того, чтобы их с Финном история вышла в мир. Он сказал, что, когда они познакомились, ему было двадцать три, а Финну — тридцать. Финн тогда жил в Лондоне, учился в магистратуре изобразительных искусств, и общественная работа была у них частью курса. Финн выбрал преподавание в тюремной изостудии, где проводились занятия для заключенных.
— И вот он приходит на первое занятие, а мы сидим в классе. Я сам и еще полный класс настоящих преступников. Финн стоит перед нами. Я вижу, как он старается напустить на себя невозмутимый вид. А сам жутко волнуется. Оглядывает лица собравшихся, а я смотрю на него и не могу оторваться. Я до сих пор это вижу как будто воочию. Его лицо. И то, как он нервно закусывает губу в уголке рта. И его узкие плечи, такие хрупкие и изящные. Я смотрю на него и думаю: «Посмотри на меня. Я здесь единственное, что по-настоящему имеет значение». А народ в классе уже начинает шуметь. Был там один задрот-кокни… ой, прости, Джун. В общем он, этот парень, кричит Финну: «Все эти ваши рисовалки, это для педрил», — и тут все затихают. Ждут, что ответит на это новый преподаватель. И я вижу, как Финн улыбается… ты знаешь эту улыбку… Он пытается скрыть ее, опускает голову, но лишь на секунду. Он решает не прятаться. Решает рискнуть. Смотрит прямо в глаза тому парню и говорит: «Ну, тогда ты пришел в нужное место», — и сразу же покоряет весь класс. Ну, то есть весь, за исключением того парня. Все смеются, стучат по партам, в общем, выказывают одобрение. Но только не я. Я сидел тихо, и вот тут-то он меня и заметил. Я посмотрел на него, пытаясь высказать ему все одним взглядом. Он слегка наклонил голову набок, почти незаметно. В течение нескольких долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза, и в эти секунды все остальное как будто исчезло, остались только он и я. И я воспользовался этим шансом. Потому что другого могло и не быть. Я прошептал: «Помоги мне». Беззвучно, одними губами. Внутренне я был готов к тому, что он смущенно отвернется. Но он не отвернулся. А продолжал смотреть на меня. Вот так все и началось. Мы писали друг другу письма, и я не пропустил ни одного занятия в его изостудии. Иногда, проходя мимо, он как бы нечаянно или рассеянно проводил рукой мне по спине. Или ронял карандаш и, поднимая его, прикасался к моей лодыжке. — Тоби закрыл глаза и улыбнулся, погрузившись в воспоминания. — Это было так волнующе, так прекрасно. И очень опасно. Эти тайные, мимолетные прикосновения… я только ими и жил. Все было сосредоточено только на них. Можно выстроить целый мир вокруг крошечных прикосновений. Ты знала об этом? Можешь себе такое представить?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
