Он поверил, что фигуры в окнах живые. Они мерцали в солнечных лучах, и чудилось, будто они шевелятся и дышат.
А теперь он увидел ангела.
Маноло молчал, боясь потревожить неземное создание.
Ангел наконец повернулся и увидел его.
— Ты пришел сюда помолиться? — спросила она.
— Нет, синьора. Я пришел посмотреть тебя.
— Это твое дерево?
— Нет, синьора. Дерево само по себе оно.
— Понятно.
Девушка покрепче ухватилась за ветки, на которых сидела.
— Ты поможешь мне спуститься?
— А разве твоя не умеет летать? — изумился Маноло.
— Нет.
— Как же на дерево попала ты?
— Я не могу объяснить. Так бывает — но я не могу объяснить.
— Бывает?
— Как видишь, я иногда взлетаю. То на верхушки деревьев, то пониже. Но … я не сама летаю. Это просто происходит.
— Твоя больно?
— Нет, только голова кружится. А потом становится смешно.
— Перро боится ты.
— Кто такой Перро?
— Мой собака. Он думал, ты большой птица и хочешь съесть его.
— Я не ем собак — и не могу слететь вниз. У меня нет крыльев.
Услышав свое имя и нежный голос ангела, Перро глянул наверх и завилял хвостом…
— Взлететь — не проблема, — заявила девушка. — Вопрос в том, как спуститься. У тебя случайно нет стремянки?
— Я не знаю, кто такой «стремянка».
— Лесенка. Ступеньки. Как в домах.
— Я не знаю домах.
— Ладно, попробую слезть по сучьям.
Ангел начал спускаться, одергивая запутавшееся в ветвях платье и особенно «крылья», то есть широкие белые рукава.
Маноло отошел в сторонку. Перро тоже встал и спрятался за хозяина.
Девушка спускалась неуклюже и чуть было не упала, но в конце концов встала на землю и отряхнула юбки.
Она посмотрела на Маноло открытым взглядом, в котором не было ни тени смущения.
— Ты голый, — сказала она.
— Часто голый, — ответил Маноло. — Здесь никто нет.
— Меня зовут Тереса де Сепеда-и-Ахумада, — улыбнулась девушка. — Я приехала в Сьерра де Гредос к дяде, дону Педро, брату моего отца.
Маноло заковылял в сторону и попытался спрятаться за дерево.
— Мне хочу вернуться в вода, — сказал он.
— В воду. Да, я видела ее с дерева. Лас Агвас. Дядя говорил, что здесь есть пруд.
Тереса пошла вперед.
— Осторожнее овцы ты, — предупредил Маноло, когда они начали спускаться через рощу. — Сейчас сиеста они, а потом снова начинает пастись.
Перро бежал впереди, ловко петляя между деревьями и спящими овцами, чтобы никого не задеть.
Когда они вышли из рощи, Тереса остановилась и, глядя на пруд, развела руки в стороны, словно желая обнять его.
— Боже! — воскликнула она. — В жизни не видала такой красоты!
На другом берегу между камышами отдыхала стайка пеликанов. Крылья их отливали золотистой пылью.
— Тоже сиеста у них, — сказал Маноло. — Мы каждый день, утки, овцы, Перро и я, под пение цикад спим. Ты их слышать?
Они вышли на берег, где валялись одежда Маноло, кожаная фляга с вином и остатки хлеба с сыром, завязанные в носовой платок. Перро подошел к воде и начал лакать.
— Закрой ты твои глаза, — сказал Маноло. — Я боюсь, увидишь, как меня ходить.
Тереса закрыла лицо руками.
— Я ничего не вижу.
Маноло захромал, опираясь на костыли, к берегу, бросил их и вошел в озеро по пояс.
— Теперь тебя можешь смотреть.
Тереса уже открыла глаза. Раздвинув пальцы, она смотрела как Маноло входит в воду. Ей была видна только его спина с родимым пятном в виде бабочки. Она также заметила, что без костылей он совершенно беспомощен.
Опустив руки, Тереса села возле его одежды и спросила, сколько ему лет.
— Я восемнадцать, — сказал он. — По счету. Я могу считать до ста.
— Желаю тебе прожить до ста и больше!
С деревьев на противоположном берегу слетел зимородок и заскользил по воде — голубой, зеленой, блестящей.
— Это посланец Бога, — сказала Тереса. — Ты знаешь? Пеликаны, цапли и зимородки — все они посланцы господа нашего Иисуса Христа. Христос тоже был ловцом людей и пастухом овец. Божий Пастырь, Зимородок, Господь.
Маноло медленно взмахнул руками над водой.
— Я не Божья тварь, — мечтательно сказал он. — Я всего лишь пастух овец.
— Но овцы тоже Божьи твари, — возразила Тереса. — Мы все Божьи твари.
— Не я, нет. Калека. Бога не было при моя рождении. А когда твоя дядя дон Педро отвез меня в Авильскую церковь за благословением Святая Дева, мой вышел оттуда таким же, как и вошел. С костыли.
Тереса бросила камушек в воду.
— Бог повсюду.
Маноло огляделся вокруг.
— Он в этом камушке, который тонет, — добавила она. И в каждой взлетающей птице.
Тереса села, расправив юбки. Девушка была одета как монашка-кармелитка, с той лишь разницей, что ее роскошные волосы с рыжинкой свободно падали ниже плеч. На ногах у нее были сандалии, с витого шелкового пояса свисали четки.
— Я верую в Бога, Отца Нашего. И в ТО, что Бог-Отец верит в меня, — с улыбкой сказала она. — А еще я знаю, что Бог-Отец верит в тебя. Он верит во всех нас. Когда-нибудь ты поймешь это. Он везде — и во всех нас.
Мать Тересы донья Беатрис умерла пять лет тому назад, когда девочке было тринадцать. Обе они зачитывались рыцарскими романами и черпали оттуда представления о том, как нужно одеваться и держать себя в мире, в котором ты должна завоевать себе мужа. Такое было время. Тереса де Сепеда выросла на представлениях о рыцарстве, мученичестве и благородстве. Когда ей исполнилось шесть лет, она вместе с десятилетним братом Родриго отправилась с миссионерской миссией к маврам Северной Африки. Дон Педро случайно заметил их на дороге, ведущей в Саламанку, и вернул родителям.
Такова была вера Тересы. Отыскать Святой Грааль, проплыть с великими мореплавателями до Америки и Востока, забраться на небо и найти там Всемогущего или же прорыть землю насквозь и вытащить дьявола на свет Божий. Она читала стихи и романы. Она одевалась как королева Изабелла. Она экспериментировала с театральным гримом, делавшим ее похожей на шлюху, а однажды выкрасила волосы хной. Но ей хотелось не столько понять свое предназначение, сколько открыть в себе способности для его реализации. Бог для Тересы де Сепеда был пределом мечтаний — но могла ли она достичь Его?
