Глава 1
Через несколько минут настроение непонятным образом изменилось. Будто кто-то со стороны скомандовал мне: «Переключись!» Наверно, это была спасительная защита нервов, которые охраняли меня от нестерпимого горя.
Я подумал, что, может быть, ничего страшного и не случилось.
Жжения в плече уже не было. Я посмотрел — красный паук превратился опять в ягоду-бруснику, и она была даже меньше, чем раньше. Ну и ладно. Это уже плюс.
А еще плюс — и самый важнейший! — что Лыш жив. Теперь можно сколько угодно размышлять, выбирать, бояться, жалеть о сделанном, гадать, правильным ли было мое решение — ничего уже не изменить. И слава Богу! И не буду я жалеть и гадать! Потому что благодаря Лышу случится главное. Май в конце концов сумеет соорудить в пространстве свой Хрустальный Шар, где люди смогут увидеть все храмы мира. Всё доброе, что в этих храмах есть. Поможет ли это людям стать добрее? Я не знал… Но Май знал, а я ему верил…
И к тому же, я ведь, как и Лыш, живой! По крайней мере пока. А к переменам в жизни, к ее всяким вывертам разве мне привыкать?
«Ладно, поглядим, что за Дорога, что за Колея…» — подумал я с проснувшейся бодростью. Стало даже интересно.
Кусты давно кончились, рельсы тянулись теперь по усеянному ромашками и клевером лугу. Луг был бескрайний, не было видно ни Инска, никаких деревень и поселков. Лишь несколько строений, похожих на элеваторы. В густо-синем небе висели белые кучевые облака. Солнца они не закрывали, и воздух дрожал от нарастающей жары.
Рельсы неожиданно кончились, и вместо них потянулась в траве утоптанная тропа. Да, утоптанная, широкая, но никого на ней не было, только шагала рядом со мной моя неотступная тень. Летали над цветами мелкие пичуги, негромко вскрикивали. А я шагал. Долго ли — не знаю. Часы, которые подарила мне тетя Маруся, остались дома. (Нет, не надо про дом, про тетю Марусю, про всех, кто тамостался! Иначе тоска опутает по рукам, по ногам, сдавит горло. Она ведь, несмотря на мою нынешнюю бодрость, совсем рядом, почти как тень.) Я не чувствовал усталости в ногах, но начали утомлять однообразие и зной. Это что же, так и будет тянуться такое поле? Безконца?
Наконец появилось хоть какое-то разнообразие. Вдали я увидел серую стену. Тропа приблизилась к ней. Оказалось, это трехметровый бетонный забор, составленный из отдельных секций. А что с другой стороны? Секции внизу врастали в землю — не просунешься. И наверх по гладкому бетону не заберешься. А мне казалось, что по ту сторону какой-то совсем другой мир. Более интересный и… более прохладный…
Наконец я увидел то, что могло мне помочь. У стены стояло косо прислоненное к бетону большущее колесо. Ростом с меня. С могучим, расслоившимся от старости ободом, с брусьями-спицами крест-накрест, с похожей на маленькую мортиру ступицей. Я с разбегу взлетел на ступицу, вскочил на верхний край обода, встал на цыпочки… За стеной было то же самое поле. Ровная зелень, на которой местами лежали мохнатые тени облаков.
Я разочарованно прыгнул с колеса. И… увидел двух мальчишек. Они сидели неподалеку, прислонившись голыми спинами к бетону, и по очереди глотали из пластиковой бутылки газировку. Посмотрели на меня, улыбнулись, разом сказали:
— Привет.
— Привет… — растерянно сказал я.
Мальчишки были по возрасту вроде Лыша. Отчаянно загорелые, босые, с лохматыми светлыми головами, очень похожие друг на друга. Только на одном — зеленые трусики, а на другом — желто-пестрые.
Тот, что в зеленых, понимающе спросил:
— Заглядывал на ту сторону?
— Да… — признался я.
