— Какой у нас план?
— Мы знаем, что она умеет разводить костер. Скорее всего, она готовила на нем пищу -жарила какую-нибудь птицу или урта.
— Конечно. Помнишь, в лесу пару дней назад мы нашли обглоданные кости лесного урта!
— Верно. Это было неподалеку от ведущей к водопою звериной тропы.
— Охотиться даже на уртов не так-то просто! Значит, у нее есть определенные навыки.
— Это — чепуха. Главное в этом деле уметь находить звериные тропы. А уж поставить на них самые простые силки — чепуха! На этом-то мы ее и схватим.
— Правильно! Она будет держаться звериных троп, и рано или поздно здесь мы ее и поймаем! — воодушевился первый охотник за рабынями.
— В этих рощах звериных троп не так уж много. Не сегодня-завтра она непременно окажется у нас в руках! Пешком ей далеко не уйти. А мы на тарнах…
Не поднимая шума, я очень осторожно отползла от поляны и, удалившись на приличное расстояние, опрометью бросилась прочь от опасного места.
Я как можно скорее должна была отыскать Юту и предупредить ее об опасности.
И тут мне в голову пришла мысль столь неожиданная, что я даже остановилась и снова спряталась в кусты, чтобы хорошенько подумать.
Эти люди все время говорили “она” — то есть они охотились за одной, а не за двумя девушками.
Значит, если я… Нет-нет! Я даже встряхнула головой, отгоняя подобные мысли.
Но эти мужчины очень меня напугали. Они были грубыми, безжалостными разбойниками. Элеоноре Бринтон, этой изнеженной девушке с Земли, ни за что нельзя попадать в руки к этим зверям. Я слышала, что они собираются сделать со своей будущей пленницей, даже если это девушка белого шелка.
А Юта почти с детства рабыня. И раньше ее…
“Нет! — сказала я себе. — Нет! Я должна гнать от себя подобные мысли!”
Я поднялась на ноги и уже медленнее, нерешительнее побрела к нашей с Ютой стоянке. Эти мужчины знают только об одной из нас. Они считают, что в лесу скрывается только одна девушка.
Нет, я не должна допускать даже мысли об этом!
Нам с Ютой нужно бежать отсюда! Бежать вдвоем! Пусть даже мне опять придется выслушивать ее указания. Пусть даже она опять станет вести себя так, словно она во всем превосходит меня!
Губы у меня сами собой растянулись в злобной усмешке. Эта Юта считает себя моим начальником. Она осмеливается отдавать мне приказания. Она помыкает мной. Мной, Элеонорой Бринтон! Она, тупая германская девчонка, дикарка, не знающая, что такое телевидение и автомобиль, осмелилась выказать превосходство по отношению к девушке с Земли! Тем более такой девушке, как я!
Ее следует проучить. Она еще плохо меня знает.
“Нет! — тут же вспыхнула в сознании другая мысль. — Я должна предупредить Юту! Я обязана ее предостеречь!”
Я приближалась к месту нашей стоянки.
Мне вспомнилось, как один из мужчин сказал: “Не сегодня-завтра мы обязательно ее поймаем!” Они идут по нашему следу много дней и не оставят преследование, пока мы не окажемся у них в руках. Нам от них не уйти.
Я усмехнулась.
Или, по крайней мере, — не уйти одной из нас!
Юта глупа, она — горианка, для нее это не имеет большого значения. Она грубая, недалекая, простая девчонка. Она даже допускает ошибки, говоря на своем родном языке. Она не обладает ни моим умом, ни сообразительностью, ни тонкостью чувств, ни деликатностью обхождения. Она, вспомнилось мне, принадлежит к низшей касте. Она во всем проигрывает по сравнению со мной.
Кроме того, она позволила себе обращаться со мной так, словно в чем-то превосходила меня. Она имела наглость указывать мне! Давать распоряжения!
Я почувствовала, как во мне просыпается глухая ненависть к этой девчонке.
Хорошенькая маленькая Юта, которую мужчины находили столь желанной и привлекательной. Я ненавидела ее! Я гораздо красивее, чем она!
Юта и прежде была рабыней, побудет и снова! Ничего с ней не сделается!
Мне вспомнилось, как она продела кожаный шнурок во вдетое мне в нос колечко и всю ночь подвергала меня унижениям. Я ненавидела ее! Ненавидела!
Мы еще посмотрим, кто из нас умнее и сообразительнее!
Я спрятала силки из кожаного ремня на небольшом деревце и приметила место. Вскоре подошла к месту нашей стоянки.
— Привет, Юта! — произнесла я с улыбкой.
— Тал, Эли-нор, — откликнулась она, отрываясь от работы.
Она ломала сухие ветки и отщепляла древесную кору для разведения огня. Дождей не было давно, стояла теплая, даже жаркая погода, и недостатка в топливе для костра не ощущалось.
— Ох, Юта, я так устала, — как ни в чем не бывало сказала я. — Я установила силки на звериной тропе довольно далеко отсюда. Мне показалось, что там больше дичи. И верно: когда я шла назад, в силки что-то попалось.
— Отлично, — кивнула Юта. — Что мы поймали на этот раз?
— Не знаю. Такого животного я еще не видела.
— А почему ты его не принесла?
— Я побоялась к нему прикоснуться.
— Ох, Эли-нор, — рассмеялась Юта, — ты такая трусиха!
— Юта, пожалуйста, сходи за ним сама. Оно такое страшное! Я побоялась взять его в руки.
— Ладно, я его принесу, — согласилась она, возвращаясь к работе.
Я бросила через плечо испуганный взгляд на тропу.
— Разве ты не пойдешь прямо сейчас? — спросила я с наигранным удивлением.
— К чему такая спешка? — пожала плечами Юта.
— Кто-нибудь может заметить поставленные нами силки. Зачем нам привлекать к себе внимание? Юта подняла глаза.
— Ты права, — согласилась она. — Нужно забрать животное как можно скорее. — Она бросила на землю охапку хвороста и сказала: — Пойдем, покажешь, где ты поставила силки.
— Нет! — воскликнула я.
Юта посмотрела на меня с удивлением.
— Ты не пройдешь мимо них, — принялась я ее убеждать. — Они стоят возле самой тропы, той, что мы с тобой приметили, с левой стороны. Ты их не пропустишь! А я так устала…
— Ладно, — сказала Юта и пошла по направлению к той поляне, где я увидела разбойников Хаакона.
Сердце у меня готово было выскочить из груди.
Стараясь идти бесшумно, я на некотором расстоянии последовала за ней. Я нашла и на всякий случай взяла с собой большой увесистый камень.
Отойдя подальше от места нашей стоянки, я присела под куст и стала ждать, что будет.
Внезапно в лесу, еще далеко отсюда, я услышала мужские крики. Сердце у меня тревожно забилось. Они поймали ее!
