В одном конце зала на приподнятом помосте покоился скромный двойной трон. Богато расшитые знамена служили внушительным фоном королевскому месту, хотя сами кресла были совершенно лишены государственных атрибутов. Одно кресло пустовало, на другом восседал погруженный в раздумья Беварин Бекуит. Рядом с ним стоял плотный, приземистый человек, из толстых губ которого торчала едва дымящаяся сигара. На круглом лице купца не было никакого торжества. Пожалуй, удовлетворение. Как всегда, для бин Гру это было всего лишь дело.
Он заметил, что пастух смотрит на него:
– Никому не дано отбирать собственность у Харамоса бин Гру. Тебе следовало оставить мне кошку.
Рядом с пастухом медленно просыпался Симна ибн Синд. По мере того как северянин приходил в себя, он начинал осознавать, что руки за спиной связаны крепкими веревками.
– Эй, что это? – Мигая, Симна вглядывался не в печального аристократа, а в коренастую фигуру рядом с ним. – Ба! Человек-свинья! – Без всякого результата он стал освобождаться от пут. – Развяжите-ка меня на минуту. Нет, на полминуты! Даже не надо давать мне меч!
Пока друг бушевал, Эхомба увидел, что огромного черного кота позади него опутывает металлическая сеть. Такими же тенетами был связан и Хункапа Аюб во время сна. Какого бы зелья ни подсыпали в их вино, оно сработало действенно и на редкость мягко. Неудивительно, что графские слуги так настаивали, чтобы Алита и Хункапа Аюб отведали этого особенного напитка.
Их пожитки лежали кучей поблизости, котомка и оружие пастуха поверх мешка Симны. Все равно что по ту сторону Хругар. Он был связан так крепко, что едва мог пошевелить пальцами, а тем более руками или ногами. Бин Гру, без сомнения, за этим проследил. Но себя Эхомбе не было жалко. Он уже много раз смотрел смерти в лицо. Он жалел лишь о том, что не сможет попрощаться с Мираньей и детьми и они никогда не узнают, что же с ним случилось. Еще было довольно горько сознавать, что им предстояло умереть оклеветанными.
Если было что-то грустнее его собственного положения, так это жалкая доля Хункапы Аюба. Большой добродушный зверь сидел ссутулившись, молча свесив голову к ногам, точно так, как Эхомба впервые увидел его пленником в Незербре. После всех испытаний, после вновь обретенной свободы он опять был обречен на жизнь в клетке, на глумление бездумных, безликих, равнодушных людей. Эхомба был рад, что может видеть только огромную мощную спину, а не лицо этого издания.
– Хочешь ли ты что-нибудь сказать, прежде чем я оглашу приговор?
Отвернувшись от товарищей и не обращая внимания на словоизвержения Симны, Эхомба, собрав всю честность и искренность, на какие был способен, постарался поймать взгляд графа Беварина Бекуита.
– Личность, стоящая подле вас, не заслуживает того, чтобы находиться в вашем присутствии. Это Харамос бин Гру, лжекупец из Либондая.
– Мне известно, кто он, – резко ответил граф. Одной рукой он отогнал дюжину аметистовых антий, проплывавших у него на уровне глаз. Взмахнув плавниками, рыбки безмолвно кинулись врассыпную. – Он проделал далекий путь с самого юга, дабы предупредить меня о вашем прибытии и поведать правду о том, что произошло с моим сыном.
– Правда, которую он знает, это всего лишь то, что я рассказывал его наймиту, старику, такому же бессовестному, как и сам бин Гру. – Эхомба попробовал приподняться и обнаружил, что может перемещать спину и подтянуть обе ноги, но никакой возможности встать у него нет. Разговор из сидячего положения, осознавал он, делал его слова менее убедительными. – Он все извратил в своих собственных целях. Всякий раз, когда он разевает пасть, он кормит вас вздором.
– Не только убийца и лжец, но и грубиян. – С помощью одних только губ бин Гру передвинул дымящуюся сигару из одного уголка рта в другой.
– Послушайте моего друга, великий граф! – Демонстрируя впечатляющие запасы энергии, Симна продолжал тщетную борьбу с веревками, связывавшими его, даже когда кричал. – Он говорит правду. И если вы нас не освободите, то вас ждет гибель. Мой друг – великий и могущественный волшебник!
Медленно поглаживая висок, Бекуит холодно оглядел пастуха.
– Вот как? На мой взгляд, он похож на обыкновенного убийцу, который ничего не умеет, разве что исподтишка всадить нож в спину какого-нибудь несчастного. Но я желаю убедиться. – Сверкнув глазами, граф подался вперед на троне. – Твой друг сказал, будто ты могущественный волшебник. Подтверди его речи. Освободи себя.
Вдоль стен несколько бдительных стражников тревожно зашевелились.
– Я не убийца, – ответил Эхомба. – Убийца твоего сына – Химнет Одержимый.
– Колдун. – С резким, невеселым смешком Бекуит откинулся на троне.
Симна уже некоторое время назад прекратил борьбу с узалами и, склонившись влево, прошептал товарищу:
– Давай, Этиоль. Сейчас не время скрытничать. Покажи им, на что ты способен. Яви им свое могущество!
Пастух кивнул в направлении их пожитков:
– Те скромные силы, которые я мог бы вызвать, лежат на дне моей котомки, до которой я не могу дотянуться. Мне ужасно жаль. Правда.
– Ну, тогда переубеди этого дурака! Он так ослеплен потерей сына, что ум за разум зашел. Вот тогда и появляется такая дрянь, как бин Гру.
– Попробую. – Глядя прямо на помост, Этиоль начал четко и с убежденностью тех, кто говорит правду: – Подумайте секунду, прежде чем казнить нас, благородный Бекуит. Если бы я действительно был убийцей вашего сына, то зачем бы я стал, проделав весь этот путь, являться к вашему двору? Какая причина могла бы побудить меня к столь длинному и опасному путешествию?
Бекуит ответил не раздумывая:
– Разумеется, чтобы получить сокровище. – Он поглядел направо. – А теперь оно достанется, и по справедливости, моему новому другу.
В первый раз Харамос бин Гру улыбнулся. А почему бы и нет? Он не только возвращал себе черного кота и обзаводился дополнительной диковинкой в виде безутешного Хункапы Аюба но, очевидно, ставка в этом деле была куда выше.
– Так я и знал! – взорвался Симна, бросив убийственный взгляд на своего друга. – Сокровище все-таки было! Ты мне врал… да я никогда тебе и не верил, ханжеское южное отродье шлюховатой свиньи!
Совершенно сбитый с толку, пастух уставился на товарища.
– Симна, я не понимаю, о чем ты? – Эхомба, как мог, кивнул в сторону Бекуита. – Не понимаю, о чем он говорит.
– А вот я понимаю… Наконец-то я все понял! Ах, какие мы были хитрые, как мы ловко уворачивались от моих вопросов про «сокровище»!.. – Резко отвернувшись от пастуха, Симна ибн Синд испытующе посмотрел на трон. – Существует вознаграждение, так? За сведения о вашем сыне.
Насторожившийся Беварин Бекуит медленно кивнул:
– Оно существовало на протяжении многих месяцев. Об этом повсюду широко объявлялось в надежде получить какие-нибудь известия о местонахождении Тарина. Этот добрый негоциант заслужил его благодаря неоценимой информации, которую мне доставил. Я лишь благодарен, что он успел вовремя поведать мне истинное положение дел и предостеречь о ваших гнусных намерениях. – Граф снова переключил внимание на Эхомбу. – Совершенно очевидно, что ты не только убил моего сына, но и собирался получить награду за то, что принес весть о его смерти. Такой доверчивый человек, как я, не мог даже помыслить о столь невероятной низости.
