– Я наполовину верю, что ты именно тот, за кого себя выдаешь: всего-навсего скромный пастух и овцевод. – Он махнул рукой в сторону той части реки, которая осталась далеко позади. – Однако другая моя половина удивляется не только тому, как тебе удалось бежать от Мастеров ворот и их приспешников, но и тому, как ты ухитрился появиться посреди Эйнхарроука впереди нас. Мне известно, что ты умеешь играть на флейте и извергать небесные ветры и белых акул из своего оружия, но я не знал, что ты умеешь летать.
– Я не умею летать, друг Симна. – Улыбнувшись и поклонившись капитану, пастух, видимо, ничуть не пострадавший в результате своего приключения, пошел вперед. – Во всяком случае, не лучше, чем птица без крыльев. Однако я умею плавать.
Как это уже случалось с ним бессчетное количество раз, Симна ибн Синд не понял слов пастуха.
– Во Времени на плаву удержаться труднее, чем в воде, мой друг, но возможно. Нас, наумкибов, учат плавать с раннего детства. Это необходимо, когда живешь так близко к морю. – Сунув руку в карман, он начал нежно перекатывать в пальцах оставшиеся береговые камушки. Никогда раньше Симна не обращал на это внимания, теперь же, услышав, как они трутся друг о друга, северянин вздрогнул. – Я плыл изо всех сил, мой друг, решив ни за что не останавливаться. – Эхомба улыбнулся. – Остановиться значило бы отречься от моего обета Тарину Бекупу и никогда больше не увидеть ни своего дома, ни семьи. Я поклялся, что этого не случится. Продержавшись немного на поверхности Времени, я попытался выплыть как можно ближе к тому месту, где вошел в реку Времени. – Он пожал плечами. – Течение было очень сильным. Таково уж Время: постоянно движется вперед, поток все время напирает с огромной силой. Поэтому мне не удалось выйти там, где я хотел. Выбравшись за несколько недель до того, как вошел, я очутился на этом маленьком острове. Построил небольшой шалаш из тростника и этот неуклюжий причал, который ты видел. Ловил рыбу и моллюсков. И ждал вас. Через месяц, несколько минут назад, «Грёмскеттер» прошел через Стремнину. – Эхомба дружески обнял северянина за плечи. – И вот вы здесь.
Объяснение отнюдь не смягчило выражения крайней растерянности, которое застыло на лице Симны.
– Погоди-ка, братец. Мы видели, как ты сошел с корабля к этим угрюмым Мастерам ворот не далее чем…
– Несколько минут назад. Знаю. – Они подходили к носу корабля. – Но я ждал вас почти месяц. Время – самая странная из рек, мой друг. До такой степени странная, что понять это может только тот, кто в ней плавал.
– Но если ты был там, а теперь ты здесь… – Симна так сильно сдвинул брови, что мог бы прищемить ими свой нос.
– Не стоит слишком долго размышлять над такими вещами, – посоветовал ему Эхомба. – Это проблема Логиков. Слишком напряженные раздумья могут запутать самые изящные теории. – Подняв руку, он показал вперед. – Перед нами – великая дельта Эйнхарроука. Скоро земля останется позади, и мы выйдем в Семордрию. В вечный океан, где я ловил рыбу, плавал и играл всю свою жизнь. Если суша столь поразительна, то какие же чудеса должны скрываться в его глубинах?
– Наверняка что-нибудь такое, что кусается. – Глубоко вдохнув неподвижный влажный воздух, Симна оперся о носовое ограждение и уставился на запад.
Почувствовав, как что-то сильно пихнуло его в спину, Эхомба обернулся и увидел Алиту. Как обычно, пастух не заметил и не ощутил его приближения.
– Значит, ты снова здесь. – Длинноногий хищник зевнул, разинув пасть шириной от головы до живота Эхомбы. – Жаль. Я собирался вернуться домой.
– Тебя никто не держит, – напомнил ему Эхомба.
– Кое-кто держит. Я сам. – Желтые кошачьи глаза вспыхнули. – Можешь считать это вопросом культуры. Теперь мне от вас не отделаться до тех пор, пока ты снова не попытаешься умереть.
– Тогда я постараюсь этого избежать и закончить дело как можно быстрее.
Кот величаво кивнул, и свежий ветерок взъерошил его великолепную черную гриву.
– Мы хотим одного и того же.
– Ага, только не я, – живо возразил Симна. – Я хочу найти сокровище. – Он пристально посмотрел на пастуха. – И не важно, каким оно окажется: самим легендарным Дамура-сесе или всего-навсего «прибрежной галькой». Так что даже не пытайся отрицать, братец!
Эхомба покорно вздохнул:
– Разве от этого когда-нибудь был толк?
– Нет, – многозначительно ответил северянин.
– Очень хорошо.
Удовлетворенный Симна умолк. Алита, чье освобождение снова откладывалось, выбрал нагретый солнцем уголок палубы, свернулся и опять уснул. На корме Хункапа Аюб наблюдал, как несколько матросов играют в кости, стараясь постигнуть тонкости игры.
В ожидании моря Эхомба смотрел на реку и думал о Миранье, о своих детях, о том, что тот же самый океан, в который они вот-вот вплывут, плещется о берег рядом с его деревней. Скоро дома начнется сезон отёла, и он знал, что его будет не хватать.
«Отправлял ли человека в такое трудное и дальнее путешествие кто-нибудь из живущих, как это сделал один мертвец?» – вдруг подумалось ему.
