— Ну, очевидно, типа…
— Либо не вполне очевидно. Возможно, время больше похоже на вот это.
Ангел махнула рукой, стирая нарисованную Леони линию, и коснулась экрана пальцем. Начертила непрерывную линию, но не прямую, а изгибающуюся и извивающуюся, по всему экрану, иногда свернутую петлей, иногда — спиралью, а иногда — даже завязывающуюся узлом.
— События происходят в разное время, в различных точках этой кривой, — начала она объяснять. — Есть множество пересечений временной линии, так что, строго говоря, не обязательно, что одно событие, повлекшее за собой другое, должно ему предшествовать. Такая точка зрения обычна для практически всех людей, но лишь потому, что вы очень привязаны к материальному. Достаточно покинуть физическое тело, выйти из потока земного времени, чтобы увидеть, что последовательность событий может развернуться из каждой точки…
— Значит, выйдя, ты можешь войти обратно в любой точке, по своему выбору?
— Либо тебя могут отправить туда, как послала тебя я, — ответила Ангел, коснувшись точки, где ее рисунок завязывался узлом.
— Но вне тела, правильно? Как я оказалась там, где Сульпа устроил весь этот шабаш? И, как я понимаю, это действует совсем не так, как когда я появилась в мире, где становится известно все, или же в подземелье дона Аполинара?
— Когда я отправила тебя в прошлое, у тебя не было физического аватара, — произнесла Ангел, снова касаясь экрана. — Ты представляла собой чистое сознание. Была духом.
Леони невольно посмотрела на линию, извивающуюся на экране, нарисованную поверх бурлящих вихрей темного цвета.
— Когда время делает изгиб и линия идет параллельно, как, например, здесь, — продолжила Ангел, показывая на то место, где две части линии шли рядом, почти касаясь друг друга, — или когда время делает петлю, как здесь, в этой точке пересечения, — добавила она, показав на одну из множества петель, — и, в особенности, где линия запутывается и переплетается, как здесь, — Ангел обвела самый плотный из узлов на планшете, — то возникают особые возможности как для добра, так и для зла. — Ангел пристально поглядела на Леони. — Возникают связи между разными эпохами, и судьбы отдельных людей сплетаются в неразрывный узел.
Девушка уставилась на экран. Цветовые вихри исчезли, она снова будто смотрела на Землю сверху, через открывшийся в небе люк. И увидела группу небольших плотов, отчаливающих от острова посреди широкой, быстрой и бурной реки. Плоты окружало множество пловцов.
Леони увеличила изображение. Люди на плотах бились с пловцами, прорубая себе путь на открытую воду боевыми топорами. Последнее усилие, и им удалось прорваться, течение вынесло их на середину реки.
Леони снова увеличила изображение — и внезапно оказалась на одном из плотов. Почти все, сидевшие на нем, были ранены, их тела кровоточили. Одни были коренастыми, почти без шеи и с тяжелыми надбровными дугами, очень похожи на трехмерное изображение неандертальца, показанное ей Ангелом. Строение других было схоже с ней. Вне себя от радости, Леони увидела среди них ту самую загадочную девушку, которую она предупредила насчет птицедеревьев. Девушку с каштановыми волосами и загорелой кожей, явившуюся к ней во сне, взявшую ее руку и сумевшую вывести ее из страшного леса, сказав, что вместе они найдут дорогу. Она лежала на плоту рядом с хромым неандертальцем, получившим тяжелую рану в голову. Девушка тоже была ранена. Ее крепкое худощавое тело было мокрым от воды, но Леони увидела несколько ран, из которых медленно сочилась кровь. Лицо девушки было покрыто синяками, но глаза ее сияли разумом и уверенностью. Леони поняла, что не ошиблась.
— Ее зовут Рия, — произнесла Ангел. — Она живет в каменном веке, в северной части той области, которая сейчас называется Испанией, на берегу текущей с ледника реки, пересохшей за тысячелетия до твоего рождения. Она из племени кроманьонцев, они называли себя Кланом.
— А остальные, что с ней?
— Некоторые — оставшиеся в живых люди Клана, остальные — неандертальцы. Обычно они не вступают в союзы, но в лице Сульпы они обрели общего врага.
Внезапно река исчезла с экрана, уступив место петляющей зеленой линии. Ангел указала на самый хитроумный узел.
— Хотя, в смысле линейного времени, ваши эпохи разделяют двадцать четыре тысячи лет, они пересекаются в этой точке, — сказала Ангел, показывая на одно из мест кривой. — Ты живешь в XXI столетии, согласно привычному тебе летоисчислению, а Рия — в каменном веке. Но, поскольку в реальности нет никакого прошлого и настоящего, события в этих пересекающихся линиях, по сути, происходят одновременно.
— Значит, то, что ты мне показала, эти плоты, река, эта девушка Рия — все это происходило двадцать четыре тысячи лет тому назад, но, в каком-то странном смысле, происходит и прямо сейчас?
— В некоем странном смысле — да.
Изображение на экране снова изменилось. Зеленая линия исчезла, и Леони увидела внизу обнаженных, залитых кровью светлокожих воинов, армию Сульпы.
— Они из племени кроманьонцев, из Восточной Европы, называют себя Иллимани, — продолжала рассказывать Ангел. — Сульпа овладел телом одного из их молодых воинов, убил вождя и сделал из них орудие зла. Он повел их в дальний поход, через всю Европу, так они добрались и до Испании. Для того чтобы мученически загубить последних неандертальцев на Земле. Но и все племена кроманьонцев, попавшиеся им на пути, подвергаются безжалостному уничтожению. В том числе и племя Рии.
— Она выглядит так, будто дралась в бою…
— Дралась. Чтобы спасти свою жизнь. Всего час назад, по их времени, на Клан напали. Всех взрослых убили; сбежать удалось лишь двум-трем десяткам, в том числе Рии. А сотни детей принесли в жертву Сульпе, чтобы удовлетворить его жажду в страданиях невинных.
— Зачем? Что с ним такое?
— Как я тебе уже говорила, чем чище и невиннее те, кого он уничтожает, чем больше ужаса и боли он порождает в процессе этого уничтожения, тем сильнее возрастает его могущество.
— Именно поэтому он приносит в жертву детей?
— Он не только пьет их кровь, он забирает их души… навсегда поглощает их сознание, так, что они уже больше никогда не смогут воплотиться. Он забирает все, чем они являются и чем могли бы быть, и скармливает живущему в нем злу. Та же самая жажда сожрать и уничтожить все чистое и невинное, но в тысячу раз большая, привлекла его внимание к неандертальцам. Еще никогда, во всей реальности, не существовало столь добрых и невинных существ.
Что-то мигнуло, и Леони снова поглядела на экран.
Там опять была зеленая линия.
Ангел снова показала на место, где время Леони пересекается с каменным веком.
— Видишь, какой плотный узел? Тут рядом проходят линии многих земных эпох.
Леони пригляделась. Увидела множество точек, соединенных лихо переплетенной кривой, образующей сложный орнамент, похожий на рисунок сумасшедшего художника.
