Часть ее сознания действовала автоматически, без участияволи, и она ощущала, как что-то меняется в ее мозгу, в самой ее душе. Принцессаперестала отвергать изменения, происходившие в ней с чужеродным волшебством.Прошло несколько мгновений — а может быть, секунд — или часов? — и Эринисмирилась с переменами. Ее восприятие мира ширилось и разрасталось, пока она непочувствовала, что она сама и есть все Драконье царство, что в нее вмещаютсяогромный восточный континент, южные материки, острова, океаны… весь мир.
Исполнение воли Сумрака превратилось во что-тонезначительное, второстепенное, занимающее лишь малую толику ее внимания. Онавидела, ощущала все события, всех людей своего мира. И внимание Эрининепроизвольно обратилось к Талаку.
Все предстало перед ней как в реальности. Драконы подошли кгороду на расстояние полета стрелы. Принцесса получила представление о том,сколько времени прошло — солнце стояло высоко. Похоже, враги уже обменялисьпервыми ударами. Между ордами Короля-Дракона и городскими стенами лежалимертвые драконы, а поселения у северной стены превратились в руины и пепел.
Их обитатели, вспомнила Эрини, были выведены в город еще доее похищения. Город тоже пострадал. Нападение с воздуха, подсказала ей какая-точастица памяти голосом умершего семь лет назад дедушки, генерала-консорта приее бабушке-королеве. Эрини взглянула на драконов. В них есть что-то магическое.
Меликард. Она по-прежнему видела весь мир одновременно, нообраз короля занял главное место. Он в тронном зале, отдает приказы, поглощенбитвой. Среди его людей есть раненые, темная мерзкая жидкость стекает по однойиз стен. Эрини запоздало заметила небо, просвечивающее сквозь потолок, — драконпрорвался сквозь их оборону и снес часть крыши. Однако магическая защита Талака— Эрини и не слышала о ней раньше — была восстановлена и даже укреплена. Победанад Талаком достанется Серебряному Дракону дорогой ценой.
Победа над Талаком. Городу не вырваться из когтей дракона.Рано или поздно Король-Дракон ворвется в Талак и устроит там бойню. Большинствогорожан погибнет, как в Мито Пике.
Две магии уже почти слились воедино. Загадочное видениепредстало перед Эрини — загадочное и тревожное. Принцесса, с легкостьювобравшая в себя собственный мир, теперь не понимала, что перед ней. Примерно такона видела мир, когда появлялся спектр. Словно два образа положились друг надруга. Сравнение получилось удачным, но вряд ли оно помогало понять, чтоналожилось поверх Драконьего царства и остальной части ее мира.
Там, где была степь, выросли горы. Моря и реки текли наместе непроходимых лесов. На месте Талака стоял другой город, поменьшеразмером, но выше вздымающийся в небо, башни-зиккураты стояли вперемешку состранными витыми башнями со шпилями на вершинах. Это был и тот же мир, исовершенно иной.
Хотя Эрини чувствовала, что здесь есть жизнь, что-топредостерегало ее от поисков обитателей этого мира. И она повернула внутреннийвзор к другому зачаровывающему зрелищу — к небесам. Прекрасное голубое небо еемира стало темно-зеленым. Но не о зелени распускающейся листвы напомнил Эриниэтот цвет, а о распаде. О гибели. Этот мир загнил и разлагается уже тысячи лет.
Мир, который враады бросили ради Драконьего царства. Мир,который они довели до распада и тления.
Вот что за мощь нес в себе Сумрак
Мысли Эрини помимо ее воли обратились к самому волшебнику.Он стоял перед ней на коленях, восхищенно любуясь результатами своихзаклинаний, готовясь принять в себя плоды ее вынужденных усилий. К своемуужасу, принцесса рассмотрела в нем то, о чем он вряд ли знал сам. Не тысячи егоперевоплощений, а то, что извращенная магия сотворила с ним за эти тысячелетия.Сумрак был далек от цельности; мир, куда сбежал его народ, оставил на нем своинеизгладимые следы. Его разум был в худшем состоянии, чем до перерождений, новолшебник не желал этого замечать.
Ее поразили скрытые возможности Сумрака. Принцесса поняла,что он всегда сдерживал себя. Волшебник в капюшоне был в состоянии, например,разрушить Тиберийские Горы. Сумрак намекал на почти богоравное могущество своегонарода, но действительность оказалась еще ужасней. Одно лишь желание достичьбессмертия сдерживало его безумие, способное сокрушить все Драконье царство.Оно да еще крохотное сомнение (чувство вины, поправила себя Эрини) в разумностисобственных поступков. В волшебнике было больше доброго, чем он сам подозревал.Немало доброты было в нем и раньше. Воспоминания сыграли с ним дурную шутку.«Это станет еще одним перерождением, не больше, — поняла Эрини. — Сумрак несможет исправить прежней ошибки, а только еще глубже в ней увязнет». Чтослучится, когда его сила возрастет тысячекратно? Эрини почувствовала, что еевосприятие продолжает расширяться. Скоро она перестанет быть частью этого мирав истинном смысле этого слова. Эрини не вернется ни в какую материальную форму.Сумрак получит власть над силами, ту власть, к которой так стремится, нопотеряет сосуд, в котором смешиваются эти силы.
Все, что осталось от сущности Эрини, противилось такойучасти, но ей нечем было сражаться. Она не могла сосредоточиться, чтобы обрестидаже прежние скромные способности — да и что бы это ей дало? Для Сумракаотразить любое нападение на магическом уровне так же легко, как сдуть пылинку срукава.
Эрини почувствовала, что ее сознание начинает дробиться начасти. Ее задача почти выполнена, но ей не суждено увидеть результат. Силы,расчленяющие ее сознание, слишком велики.
Она подумала о Меликарде, которого больше никому не вытянутьиз той пучины мрака, в которой он жил до ее появления и куда неизбежнопогрузится вновь. Образ короля, отдающего приказы адъютантам в тронном зале,вспыхнул перед ее глазами. Затем Меликарда вытеснили король и королеваГордаг-Аи. Ее родители никогда не узнают, какая участь постигла их дочь.Наконец, Эрини подумала о Темном Коне, которого знала так недолго, но успелаполюбить.
Эрини?
Образ Темного Коня стал отчетливей. Черный Призрак врастерянности стоял среди заснеженной бесплодной равнины — похоже, это былиСеверные Пустоши. Темный Конь склонил голову набок, словно прислушиваясь кчему-то.
Эрини!
Неужели он учуял ее? Но Эрини уже было все равно. Лишь из-засвязи между ними она дала ему знать о своем присутствии.
Да. Он почуял ее.
Эрини! Где ты?
Где она? Правильней всего было бы ответить везде.
Впрочем, она понимала, о чем спрашивает Конь-Призрак. Онхочет знать, где находится ее тело.
