как и людей, перед которыми имел он разного рода обязательства. Смотрелось это по меньшей мере нелогично — если тебе эти люди так прямо уж дороги, ты бы хоть отговорить их от участия в безвыигрышном деле попытался, но нет, не стал, оставил всё как есть. Видимо, прояснить истинный смысл именно этих самых других причин Карл Фёдорович и собирался с помощью дворянина Елисеева. И правильно, нам с тёзкой и самим стало интересно, так что очной ставки мы дожидались с нетерпением.
Что Шпаковский, говоря о побудительных мотивах своего недонесения, врёт, тёзка почувствовал сразу. Вот как ему такое удаётся⁈ Я со всем возможным вниманием прислушивался к мыслям и ощущениям своего напарника, но так и не смог понять, как это распознавание работает. Прямо действительно, как само собой — щёлк! — и всё. Однако тут же я столкнулся с ещё одной необъяснимостью — в отличие от очных ставок с Вольцевым и иными фигурантами, понять, что именно Александр Иванович своей ложью скрывает, у дворянина Елисеева пока что никак не получалось. Уж не знаю, то ли случился какой-то непредвиденный и необъяснимый сбой в тёзкиных способностях, то ли в Михайловском институте настолько продвинулись в изучении тех самых способностей, что особо талантливые деятели ещё и научились им противостоять. В любом случае, проблема была налицо, с ней было необходимо что-то делать, но вот как — оставалось непонятным.
…Денневитц тем временем углубился в изучение связей Шпаковского с различными персоналиями заговора, ну, насколько это было возможным из-за уклончивых и путаных ответов подследственного, и тут мне показалось, что наконец появилась возможность хоть за что-то зацепиться.
— Ты не заметил, как часто Шпаковский упоминает деньги? — спросил я тёзку.
— Деньги? — не сразу сообразил тот.
— Деньги, деньги, — повторил я. Действительно, послушать Александра Ивановича, так он был должен чуть ли не каждому второму заговорщику, а с остальными вёл какие-то общие денежные дела.
— Хм, а ведь ты, похоже, прав, — согласился тёзка даже не со мной, а с очевидной реальностью.
— Так и спроси, какой у него в этом заговоре денежный интерес был! — только и осталось мне сказать.
Идея тёзке понравилась, но для возможности её осуществить пришлось подождать, пока в допросе образуется логическая пауза. Наконец Шпаковский закончил витиеватый и не сильно исполненный смысла ответ на очередной вопрос, Денневитц призадумался, не иначе над тем, что именно ему в этом ответе особенно не нравится, тут дворянин Елисеев и встрял:
— А скажите, Александр Иванович, какую выгоду вы рассчитывали получить с этого мятежа?
И вроде сам по себе вопрос вполне корректный, и задал его тёзка безо всякой издёвки или даже простого сарказма, но Шпаковский аж отпрянул, будто в лицо ему плеснули какой-то гадостью.
— Выгоду? Какую ещё выгоду? — растерянно переспросил он.
— Попался! — тёзка торжествовал. Ну да, имел полное право — Шпаковского на вранье всё-таки поймал. Теперь бы ещё правду выудить или хотя бы найти, где её искать…
— Денежную, Александр Иванович, конечно же, денежную, — дворянин Елисеев не отказал себе в удовольствии уподобиться коту, играющему с пойманной мышью. — Вы же потому и не донесли на заговорщиков, что собирались под шумок свои денежные дела поправить? И, насколько я понимаю, далеко не самым законным способом? Ещё и меня собирались к этому привлечь, для чего и учили?
Чёрт, опять я не засёк, как к тёзке пришло озарение! Прямо как будто не в одном теле и не в одном мозгу живём!
Но тут мне стало не до ахов и охов — Денневитц, при первом тёзкином вопросе явно проникшийся недовольством (ну как же, вклинился, понимаешь, студент в его выверенную цепочку каверзных вопросов!), услышав продолжение, немедленно не то чтобы так уж прямо сменил гнев на милость, но перенаправил своё негодование с помощника, исполняющего в данный момент роль свидетеля, на подследственного.
Надо отдать Шпаковскому должное, сдался он под напором Карла Фёдоровича не сразу. Но всё же сдался — Денневитц наглядно показал, что кого попало в дворцовую полицию не принимают. Коллежский асессор методично, вопрос за вопросом, отсекал Шпаковскому все пути отхода и манёвра, загоняя его в угол, и тот наконец раскололся.
Слушая откровения Александра Ивановича, мы с тёзкой мысленно спорили, чего нам хотелось бы больше — я предлагал стоя аплодировать его изощрённому уму, а дворянин Елисеев готов был задушить Шпаковского прямо сейчас, причём голыми руками. Но, как это нередко в наших спорах уже бывало, победила дружба, и мы пришли к согласию в том, что одно другому не мешает, а потому стоило бы и аплодисментами его наградить, и придушить, не столь уже важно, в какой последовательности. Однако оба прекрасно понимали, что рукоплескать этому негодяю было бы по меньшей мере неприлично, а задушить его нам попросту не дадут, поэтому продолжали слушать, тем более, логика допроса вот-вот должна была вывести Карла Фёдоровича на вопросы о том, какое именно место в хитроумном плане Шпаковского занимала скромная персона дворянина Елисеева.
Но пока Денневитц к столь важной для нас теме не подобрался, стало ясно, что основания не доносить на заговорщиков у Александра Ивановича имелись более чем веские. Он и вправду считал провал заговора неминуемым, но при этом сам вооружённый мятеж с сопутствующей неразберихой был ему остро необходим, поскольку в этой самой неразберихе Шпаковский собирался ни больше, ни меньше как ограбить банк «Московский кредит». Неплохо, да? И ведь всё просчитал — и близость владельцев банка к заговорщикам, из-за которой накануне мятежа в банке резко прибавилось наличности, в том числе в золоте и серебре, и то, что в силу той же близости расследование ограбления могут начать с опозданием и в любом случае вести будут не особо усердно, особенно поначалу, даже схемы последующей легализации преступного дохода приготовил заранее, но… Нет, ни побег дворянина Елисеева, ни внезапный визит дворцовой полиции и солдат крахом хитрого плана не стали. Шпаковский успел-таки разработать план «Б» — перехват автомобиля с деньгами, который банк должен был отправить в мятежные войска, и пока сыщики разматывали дело «Экспедиции автомобильных перевозок и складского хранения Субботина и Павлова», Александр Иванович вовсю уже занимался подготовкой этого самого перехвата. Собственно, на том и погорел — отсечь от деньговоза автомобили с охраной и перехватить сопровождение ценного груза автомобилями с лично возглавлявшейся им группой захвата у него получилось, но совершенно случайная встреча с верными престолу войсками на бронетехнике все его планы опрокинула.