она поглядывает на меня с забавной улыбкой.
– Я уже люблю этого ребенка больше жизни, но забеременеть и родить в девятнадцать – это было бы жестко.
У меня в голове крутятся шестеренки.
– Но ты исчезла.
Она пожимает плечами.
– Мне нужно было сбежать. Я была подростком с безумным ритмом жизни и таким количеством денег, что я не знала, куда их девать. Мне даже не нравились большинство моих друзей, мне все время хотелось есть, и я ненавидела свою жизнь. Так что я купила пляжный домик в маленьком городке и несколько лет занималась йогой. У меня не было интернета и кабельного, так что я просто читала, рисовала и общалась с пенсионерками с моей улицы. – Она снова улыбается, и на этот раз будто по-настоящему. – Когда я была готова вернуться к реальной жизни, я так и сделала, только на своих условиях.
Повисает долгая пауза, в течение которой я пытаюсь осмыслить полученную информацию. Я представляю ее жизнь в пляжном домике, и мое сердце сжимается. Она была несчастна, а я даже не замечал этого.
– Слушай, – продолжает она, крутя на столе свой стакан с водой, – ты не первый человек, которому жаль меня из-за того, что я снимаюсь в паршивом телешоу. – У нее на лице появляется хитрое выражение. – Но мне оно нравится. Нам с Джошем нравится жить в Ванкувере, и график очень хороший. Я каждый день возвращаюсь домой к ужину, и все выходные свободна. Вся команда и сотрудники очень крутые, и они великолепно подстроились под мою беременность.
Я сглатываю, и у меня сжимается горло.
– Извини, что не замечал, насколько ты несчастна.
Она смотрит на меня с печальной улыбкой.
– В том году тебе нужно было разгребать свои проблемы. Кроме того, если бы ты заметил, то постарался бы исправить то, что исправить могла только я сама.
Ее слова кажутся логичными, и я киваю. Она права. Я попытался бы это исправить, не имея никакого представления как.
– Как твоя мама? – спрашивает она.
– Лучше. – Прошло уже несколько недель, и мама пока избегает разговоров о терапии, но это нормально. Я не давлю на нее. Поделится со мной подробностями, когда будет готова.
– Хорошо, – улыбается мне Эрин. – Я рада.
Мы долго сидим в тишине, и когда я пытаюсь снова отыскать в душе чувство вины, которое мучило меня годами, я ничего не нахожу.
Этот груз упал с моих плеч.
Я не сломил Эрин. Не растоптал ее. Женщина, которая сидит напротив меня, – это более сильная и счастливая версия той девчонки, которую, как думал, я ранил.
Эрин оказалась более стойкой, чем я думал. Она боролась, и теперь она на вершине. Последние месяцы я наблюдал, как Пиппа снова и снова одолевает свои страхи. Я вспоминаю ее на Новый год, как она пела на сцене. Тот момент, когда я понял, что люблю ее. Яркое, теплое ощущение разливается в моей груди.
– Вау, – говорит Эрин и театрально моргает от удивления. – Редкая улыбка от самого Джейми Штрайхера? Кажется, у меня счастливый день.
Я фыркаю и улыбаюсь еще шире.
– Очень смешно.
– Но хватит о прошлом, – изучает меня она. – Что у тебя нового?
– Я кое-кого встретил.
Я говорю об этом, даже не задумываясь. Пиппа – самая большая, самая яркая часть моей жизни, и сейчас она волнует меня больше всего. Мне кажется, рассказать о ней Эрин – правильно.
Ее глаза смягчаются, и она улыбается.
– Это та девушка, которую показывали в спортивных новостях?
Я прыскаю от смеха. После моей последней игры в спортивных СМИ появилось видео, где я улыбаюсь Пиппе, сидящей за стеклом.
Непробиваемый Штрайхер и его Штрай-стная улыбка! – комментировали они.
Спортивные журналисты шутили, что это первый раз, когда меня видели улыбающимся на публике.
– Да, – киваю я Эрин, и мой рот снова кривится в улыбке.
Она молча разглядывает меня с доброй, открытой улыбкой, и я вижу, что она рада за меня.
– Расскажи мне о ней все!
Остаток обеда мы суматошно болтаем обо всем подряд. Я показываю Эрин новогоднее видео, рассказываю про гитару, которую купил для Пиппы, про мою поездку в Силвер-Фоллс и показываю абсолютно все фотографии с Пиппой и Дейзи, которые есть в моем телефоне. Она показывает мне фотографии со своей свадьбы на Бали в прошлом году. Когда я рассказываю ей о предстоящем благотворительном вечере и своем желании пойти вместе с Пиппой покупать платье, она отправляет мне список рекомендаций по магазинам.
– Я хожу за платьями вот сюда, – говорит мне Эрин про одно место рядом с моей квартирой. – Если позвонишь владельцу, можно договориться, чтобы вы были единственными посетителями. – Она подмигивает. – От этого она реально почувствует себя особенной, понимаешь?
– Идеально. – При мыслях о благотворительном вечере у меня внутри зажигается искорка. Если мы с Пиппой явимся туда вместе, то уже никто не будет сомневаться, что мы пара, и почему-то это меня странно волнует.
Мы заканчиваем обед, я обнимаю Эрин на прощание, а потом иду домой по улицам Ванкувера в гораздо более приподнятом настроении, чем раньше.
Вся эта история с Пиппой – надолго. Я чувствую это.
Глава 61. Пиппа
ПО УТРАМ Джейми Штрайхер очень теплый, сонный и сексуальный, как черт. Он будит меня поцелуями в шею и прижимается ко мне губами, пока его руки блуждают по моему телу. Я отодвигаюсь, чтобы увидеть его улыбающееся лицо – совершенно расслабленное и спокойное.
Мне нравится видеть его таким.
Его взгляд останавливается на моих губах, и у меня между ног сладко тянет, когда я вижу зажегшуюся в его глазах похоть. Его волосы спутаны после сна, глаза немного припухли, а подбородок покрыт темной щетиной. Я отчетливо представляю, как эта щетина царапает кожу на внутренней стороне моих бедер.
В постели в таком виде Джейми Штрахер выглядит просто созданным для секса. Джейми запускает пятерню мне в волосы и притягивает мои губы к своим, а потом как бы с облегчением урчит, не отрываясь от меня.
– Пойдем в душ, – предлагает он, и я киваю.
Через несколько минут под горячими струями Джейми доводит меня до оргазма пальцами, которые запускает глубоко внутрь меня.
– Вот так, – мурлычет он, когда мое тело начинает ходить ходуном, а я дышу ему в грудь и крепко прижимаю к себе. – Имей мою руку, пташка. Поимей ее как следует.
Когда я кончаю, он тянется за презервативами, которые оставил на подоконнике рядом с душем, разворачивает меня, упирает мои руки в кафельную плитку и входит сзади. Он великоват
