— Я знаю, что ты прячешь внутри пирамиды.
Я моргнул и спросил:
— Правда?
Алтынсу подошла ко мне ещё ближе и нежно коснулась моих губ своими.
— Мой Ярослав, — промурлыкала она. Дракон, наблюдавший за нами, зашевелился, царапая когтями разрушающиеся стены. — Милый, милый мой муж, мой красивый разбойник, — сказала она. — Все твои секреты в безопасности со мной. Я не буду бояться его, если ты не будешь. Не останавливайся, если думаешь, что я испугаюсь.
Сухарь клацнул своими зубами, его бордовые глаза горели, как приближающиеся факелы. Дракон поднялся на задние лапы, когда добрался до нас, и обнюхал нас по очереди.
Алтынсу протянула руку и коснулась рогатой чешуйчатой головы дракона. Цвет чёрного оникса, отполированного как зеркало, отражал сияние от наших камней света.
— Что ты собираешься делать с этим драконом? — хрипло спросила ханская принцесса. Дракон фыркнул, облизывая раздвоенным языком её усыпанное драгоценностями ухо. Алтынсу усмехнулась, её страх прошёл, и Сухарь издал похожий низкий гортанный звук.
— Я собираюсь подарить ему дом, — прошептал я, внезапно воодушевившись откровенностью, и уставился в сияющие глаза дракона, положив руку на рукоять кинжала. — Туда, куда никто не сможет прийти за ним. Место, где он сможет остановиться, если захочет. И я собираюсь сделать то же самое для нас. Найти для всех нас дом, где мы будем счастливы.
Глава 22
Подготовка к экспедиции
Семен покачал своей большой головой, ничего из этого не понимая.
— Если государь уйдет, я тоже пойду.
— Ты остаешься и помогаешь Захару, — настаивала Дана, а я наблюдал за происходящим из-за стола. Передо мной грубая карта территорий за пределами Золотого Рога. Большинство вещей, написанных на карте мне незнакомы.
— Ему не нужна помощь, — возразил Семен. — Они отлично справляются.
— Черт возьми, здоровяк, — запротестовала Дана. — Ты ни хрена не знаешь об охоте за сокровищами.
Семен хмыкнул.
— И ты значит понимаешь в этом деле?
— Ага. Я также могу выслеживать, двигаться быстро, оставаясь при этом бесшумной, и охотиться на всякую дрянь…
— Тот лось чуть не убил тебя. Он ест траву и гнилые листья, — возразил Семен. — Так что не рассказывай.
— Это был большой лось, — разочарованно сказала Дана, смущенно оглядываясь по сторонам. — Так что это не считается.
— Ха-ха! Она говорит «Большой», — захохотал Семен, приняв ее слова за шутку.
— Хорошо, — сказал я, не отрывая глаз от карты. — Семен идёт с нами.
— Подожди, ты возьмешь его? — возмутилась Дана, ударив кулаком по столу. Чернильница чуть не опрокинулась, но я быстро подхватил её, чтобы чернила не растеклись по бумагам.
Наши взгляды встретились.
— Так он идёт? Несмотря на мои возражения? — спросила она, и в её тихом голосе звучала обида.
Но меня не так-то просто провести.
— Да, Дана. Что-нибудь ещё?
— У тебя каменное сердце, — прошептала она, и вышла, вызывающе покачивая своей подтянутой задницей. Уже на выходе она бросила последнее зловещее. — Я буду помнить это.
Семен, чувствуя свою вину за то, что расстроил её, побежал за полуночницей.
Я застонал:
— Филимон, это нормально? — спросил я, глядя на старика, который молча дымил, прислонившись спиной к стене.
— Ты для неё ценнее, чем кто-то когда-либо будет, — ответил Филимон. — Полуночницы очень любят секс, но ценят большие семьи. Мы действительно ничего не можем с этим поделать. Ты знаешь, что у Даны четверо братьев и сестёр?
Я повернулся, чтобы посмотреть на его лицо:
— Нет, не хочу.
— Не видела их с тех пор, как покинула родину. Две сестры и два брата. Тебе следует время от времени спрашивать своих друзей об их жизни.
— Я спрашиваю тебя.
— Спасибо, но у тебя были другие причины для меня. Я имел в виду бескорыстие.
— Ты такой и есть? Доблестный убийца? — возразил я, и Филимон усмехнулся.
— Абсолютно нет. Я следую за тобой не по доброте душевной, дорогой Владислав, — он помолчал, а затем добавил. — Хотя, признаюсь, мне очень нравятся твои приключения.
Они оба замолчали на долгую минуту.
— Много братьев и сестёр, — прокомментировал я, наконец, очень впечатлённый, снова подбирая тему. — Это нормально?
— Полуночницы редко плодовиты, поскольку это зависит от времени года, — объяснил Филимон, посасывая трубку с закрытыми глазами. — Каждые пять или шесть лет. Однако, когда они есть — получается много молодняка.
— Так ты не можешь знать? — спросил я, но Филимон предпочёл просто улыбнуться в ответ, его глаза были скрыты за пеленой ароматного дыма.
— Позволь мне прервать тебя, — сказал я, вытирая пот с лица шёлковым носовым платком, который дала мне жена. — Скажи сколько у нас будеь мостов на пути?
— Один перед тем, как мы дойдём до Каменного форта. Там дорога разделяется на две части. Второй мост через день или два после него, ведущий к
