— Но она не думала о том, как я буду себя чувствовать, — почти со злостью выпалил граф, — как я восприму ее желание уехать.
Джейн тихо усмехнулась.
— Вы пришли и весьма своевременно предоставили Кэролайн блестящую возможность высвободиться из-под опеки отца без скандала. Она никак не предполагала, что ее мысли и планы будут как-то беспокоить и уж тем более ранить вас. Вы были просто джентльменом, а за двадцать пять лет еще ни один джентльмен не обратил на нее ни малейшего внимания. Она не сомневалась, что вы позволите ей заниматься, чем ей хочется, и только обрадуетесь, когда она заведет речь об аннуляции…
— Если она с самого начала хотела признать брак недействительным, я не понимаю, почему она не попросила меня об этом, — быстро, с возмущением возразил граф. — Я бы, по крайней мере, прислушался к ее потребностям.
Джейн покачала головой.
— По правде говоря, лорд Уэймерт, насколько я вас знаю, вы бы ни за что не аннулировали свой брак и не дали бы жене развод. Вы слишком верны ей и клятвам, которые произносили у алтаря, чтобы даже допустить такую мысль. И мне кажется, что после венчания Кэролайн тоже начала это подозревать.
Она застыла в нерешительности, а потом подошла ближе.
— Но главная причина, по которой Кэролайн не затрагивала с вами этой темы, состояла в том, что ее совершенно сбило с толку ваше взаимное влечение друг к другу. С первого дня брака ее тянуло к вам, и с каждым днем вы становились ей все дороже. В ответ она видела, что вы хотите ее как женщину, и я уверена, что это решительно поставило ее в тупик. Еще ни один мужчина не желал ее, и она никак не ожидала, что вы составите исключение. Она была засидевшейся в невестах старой девой, необычной, слишком взрослой и непривлекательной…
— Для меня она была прекрасной, — шепнул граф.
Это тихое признание заставило Джейн улыбнуться.
— Она прекрасна, но при этом так же уникальна, как ее лиловая роза. Вы любите ее не за внешность, а за то, кто она такая, и это единственная причина, по которой я сижу сейчас здесь, а не помогаю ей собирать вещи для поездки в Нью-Йорк.
Джейн встала прямо перед графом, в двух футах от него, боком к огню, пылавшему за каминной решеткой у ее ног.
— Я говорила, что пришла к вам по двум причинам, лорд Уэймерт. Первой было рассказать вам о моей сестре, а вторая состоит в следующем. — Она спокойно выждала, пока граф встретит ее взгляд и обратит на нее все свое внимание. — Целеустремленность Кэролайн не знает пределов, и почти всю свою жизнь она мечтала только о том, чтобы стать знаменитым ботаником. Она бы никогда не пришла к вам в постель, если бы не хотела этого и только этого, потому что, становясь вашей женой физически, она полностью осознавала, что ставит крест на мечте всей своей жизни.
Граф странно на нее посмотрел, вероятно, шокированный словами, которые благовоспитанные леди не смеют произносить в присутствии малознакомых мужчин, независимо от того, какие между ними существуют родственные связи. Джейн, однако, до смерти надоели такие условности. Взрослые, женатые люди занимаются сексом, все это знают. Об этом вполне можно говорить, если не касаться интимных подробностей.
— Поскольку вы не из тех мужчин, которые принуждают своих жен, — дерзко продолжала она, не выказывая ни малейшего намека на смущение, — лично я полагаю, что Кэролайн стала вашей женой лишь в ночь после званого ужина почти три месяца назад. Кэролайн не говорила мне этого, но я сама видела обожание в вашем лице и глазах, которых, кстати сказать, вы почти четыре часа с нее не сводили. Разумеется, это всего лишь гипотеза, но в нее вписывается еще один факт, о котором я сейчас скажу. — Она умолкла, задумалась, а потом добавила: — Я понимаю, что это не мое дело, но меня определенно стоит послушать.
— Не представляю, как может быть иначе, — протянул граф, внезапно повеселев.
Джейн посмотрела ему прямо в глаза.
— Моя сестра нуждается в вас и хочет быть рядом, но она слишком горда, чтобы вернуться сюда, после того как вы так бессердечно вышвырнули ее вон.
У графа раздраженно вспыхнули глаза, но Джейн упрямо продолжала:
— Я нисколько не сомневаюсь, что в пятницу она уедет в Америку. Намерения Кэролайн ясны, и решение принято. Однако вы не знаете вот чего. Уезжая в Колумбийский университет, она едет ни с чем. У нее нет почти никаких записей по выведению своих привередливых роз, нет полного текста выкладок и, самое главное, нет никаких доказательств, что она и есть тот ученый, который создал их, потому что, — Джейн сделала глубокий вдох, — в прошлом ноябре она отослала в Оксфордский университет все, что у нее было.
Джейн внимательно наблюдала за графом. В первый миг он казался растерянным; потом медленно, по мере того как ее слова доходили до сознания, кровь отлила от его лица, он опустил глаза и уставился в пол.
— Что бы ни произошло между вами в ночь после званого ужина, это все изменило, — осторожно, негромко добавила она. — На следующий день она перевязала в один пакет годы работы, оставив лишь короткие записи, чтобы можно было в свое удовольствие выводить новые виды роз в Мирамонте, и отослала все Альберту Маркэму. Несмотря на пренебрежительное отношение к ней сэра Альберта и восторги иностранного университета, она отправила свои работы ему, человеку, которым восхищалась, потому что он ее наставник и англичанин, и ей хотелось, чтобы он и Англия прославились выведением этой уникальной розы.
Под пристальным взглядом Джейн на лице графа быстро сменились шок, гордость и печаль. И это принесло ей радость, какой она никогда не знала раньше.
— Она сделала это не только для вас, лорд Уэймерт, — добавила она охрипшим от волнения голосом. — Вы ведь знаете, что розам дают имена.
Граф снова посмотрел ей в глаза.
— В письме, вместе с которым Кэролайн отправила сэру Альберту свои записи, она подчеркнула, что, великодушно отдавая ему розу, взамен просит одно: чтобы ей дали имя «Розалин».
Брент впился в нее немигающим взглядом, в котором сначала не было даже эмоций. Потом, когда произнесенные лихорадочным шепотом слова достигли цели, острая боль вспыхнула в его глазах и он снова перевел их на огонь, медленно поворачиваясь лицом к камину. Он стиснул челюсти, явно потрясенный и глубоко тронутый, и несколько раз быстро моргнул, чтобы сдержать охватившие его чувства.
Джейн не пожелала отступить или отвернуться, слушая частое дыхание графа и гулкий стук собственного сердца. Никогда в жизни ей так не хотелось доказать свою правоту.
— Я знаю о вашей матери, Уэймерт, — осторожно призналась она. — Я все знаю.
Только через минуту Брент окончательно понял, на что она намекает, но Джейн сразу уловила этот момент, потому что граф внезапно замер.
— А Кэролайн? — глухо вырвалось из его горла.
Джейн обняла себя за талию, собираясь с духом.
— Нет, и я никогда ей не скажу. Правда не только шокирует Кэролайн, как она шокировала меня, но, учитывая теперешнее положение вещей, просто уничтожит ее. — Понизив голос до едва слышного шепота, она смело предостерегла: — Тайны, которые берут с собой на брачное ложе, могут приводить к опустошительным последствиям, лорд Уэймерт. Теперь-то вы это знаете. Но мне кажется, что страшнее вашей лжи между вами еще не было.
