парень не поддался соблазну, как это часто случалось с другими людьми. Он не обнаглел с течением времени, и не транжирил в разные стороны государственный лес.
Если что-то себе и выкраивал, то ровно столько, сколько считалось приемлемым в его положении. Жизнь она штука тяжёлая и, если было возможно, то руководство «не замечало такие огрехи». Но коли придёт на тебя чей-то донос, тут уж дружок, не обессудь. Ответишь по всей строгости советских законов.
Как всегда, ранней весной, Григорий поехал в райцентр доложить «о работе, проделанной за отчётный период». Он быстро добрался до места и пришёл в своё управление.
В лесничестве парня встретили очень тепло. Его долго хвалили, а напоследок сказали, мол, за успехи на службе руководство решило премировать лучший участок.
Поэтому, плюс к имевшейся казённой лошадке, Григорию «выделили» и механический транспорт Все документы недавно оформлены. Так что, нужно заехать в пакгауз и получить, что положено. Ошарашенный молодой человек, взял подписанный ордер и помчался в ближайшую военную часть.
На складе парню кивнули на почти новый, трофейный мотоцикл «БМВ» с пассажирской коляской. Машина Григорию была отлично знакома. В памяти отставного солдата всплыло много событий, так или иначе связанных с ней.
Почему-то именно эта модель сопровождала его все последние годы. Точно такие трехколёсные штуки он изучал в армейской спецшколе. На устройствах этой же фирмы фашисты гнали его по засушливой крымской степи. Да и бравые НКВДешники, сопровождали его на этих же трескучих повозках.
Мгновенье спустя, парень увидел ещё кое-что, от чего захолонула душа. На коляске, как и в прежние годы, стоял снаряженный ручной пулемёт «MG 42». Парень расписался за полученье машины, но оружие брать наотрез отказался. Он твёрдо стоял на своём: — Снимите с неё эту дрянь! У меня есть боевой карабин. Его мне хватает для нормальной работы!
— Мне пулемёт совсем ни к чему! — возразил кладовщик.
— А я куда его дену теперь! — заартачился парень: — Война уже кончилась! С кем я начну воевать? Разве, что с ягодниками да грибниками.
Кладовщик глянул в толстый гросбух и удивлённо сказал: — По накладной, боевой пулемёт нигде отдельно не значится. Здесь ясно написано — мотоцикл с коляской и всё. Если я возьму у тебя это оружие то, как потом объясню, откуда он появился? По бумагам он негде не проходит.
— Раз нигде он не числится, значит, я получил мотоцикл с коляской, а пулемёт и в глаза не видал? — уточнил всё же Григорий.
— Точно! — согласиться с ним кладовщик: — Забирай всё в комплекте и побыстрее проваливай, пока особисты сюда не нагрянули!
Григорий достал из своей телеги рогожу и замотал пулемёт тряпкой так, чтобы нельзя было понять, что же это такое? Он привязал вожжи к коляске своего мотоцикла.
Затем, сел в кожаное удобное седло. Проверил сцепление и движением ноги легко запустил мощный мотор. Отлаженная кем-то машина завелась с пол-оборота и заработала на тихом ходу.
Услышав треск перед носом, кобыла начала волноваться. Она стала ржать и сильно мотать головой. Желая уйти от таинственной штуки, она вместе с телегой отступила назад.
Лесник спрыгнул на землю, удлинил короткую привязь и, как мог, успокоил животное. Парень снова уселся в седло и медленно тронул машину вперёд. Какое-то время лошадь упрямилась, но быстро смирилась и пошла за любимым хозяином.
Скоро Григорий покинул райцентр. Кобыла привыкла к шуму мотора и спокойно топала сзади. Через какое-то время, они добрались до леса. Парень немного подумал. Свернул с пыльной грунтовки и направился к большому болоту.
Он остановил у берега, заросшего густою осокой. Заглушил тарахтящий мотор и осмотрелся вокруг. Поблизости не было ни единой души. Парень открыл багажник коляски, и нашёл небольшую потёртую сумку, сшитую из «чёртовой кожи».
Как он и думал, в ней оказался набор инструментов для ремонта машины. Парень начал искать гаечный ключ нужных размеров. На самом дне саквояжа обнаружился длинный предмет, завёрнутый в плотную ткань. Григорий извлёк находку на свет и, не спеша, развернул.
В руках у него оказался кинжал офицера СС в металлических ножнах. Точно такой же он видел на кожаном поясе коменданта концентрационного лагеря, расположенного на окраине Польши. Там, где на пленных советских солдатах тренировали немецких овчарок.
Парня разобрало любопытство. Он стал дотошно рассматривать боевое оружие. Ножны представляли собой воронёный металл. Сверху и снижу имелись обрамления серебристого цвета. Сбоку висел небольшой ремешок для крепления к поясу. На нём блестел карабин с аккуратной круглой застёжкой.
Рукоять украшалась прямой, стальной крестовиной и таким же навершием. Между ними, на черене, темнела накладка, изготовленная из чёрного морёного дуба. Широкая в центре, она утончалась к обоим краям и плавно сужалась к хвостовику и клинку.
В середину увесистой ручки был врезан орёл с распростёртыми крыльями и с крюковидным крестом в крепко сжатых когтях. Под самым наверщием виднелась сдвоенная германская руна, которая называется «сиг». Она была вписана в кружок чёрной эмали с серебряным ободом.
Григорий медленно вытащил из ножен кинжал. Перед глазами сверкнул широкий клинок, имевший форму копья. Его украшала короткая золотистая надпись, выбитая готическим шрифтом.
Благодаря своей тёте, парень неплохо учился в общеобразовательной школе и отлично освоил немецкий. Он легко перевёл: — «Моя честь именуется верностью». — насколько помнил Григорий, именно так звучал военный девиз фашистских СС.
Указательным пальцем, парень потрогал острие у кинжала, а затем и режущую кромку на лезвии. Заточка оказалась прекрасной. На коже возникли небольшие порезы. Оно и понятно, ведь это было не столько парадное, сколько боевое оружие.
По каким-то неведомым признакам, парень немедленно понял, что кинжал изготовлен из замечательной стали, произведённой в немецком городке Золинген. Такие клинки там ковали ещё в XVI веке.
Положив ножны на сиденье коляски, Григорий ловко крутнул правой кистью. Кинжал привычно улёгся в ладонь. Пальцы сами собой сжали черен у рукояти. Она оказалась очень удобной и хорошо приспособленной для удержания, как прямым, так и обратными хватами.
У парня создалось впечатление, что ему безразлично, как её брать. Хоть голой кистью, хоть в рукавице. Всё равно она будет сидеть в кулаке, как влитая. Оружие не провернётся и останется в том положении, в каком нужно бойцу.
Съехать руке на острое лезвие не даст перекрестье. Развитое навершие позволяло вырвать кинжал из тела противника. Даже в том частом случае, если он прочно завязнет в мышцах бедняги, сжавшихся от ужасающей боли.
Благодаря гарде и заднику выбить его из руки почти невозможно. Клинок обоюдоострый, приспособленный, как к колющему, так и к рубящему виду ударов. Ну, а плюс ко
