очень напомнил Победоносцеву его самого. – Я подумал, что полицейские, проводившие задержание, попросту ошиблись. Или соврали. Куда, позвольте вас спросить, мог деться отсюда такой немаленький человек, как князь Бобоедов?
Дверная рама одновременно моргнула десятком широко раскрытых глаз.
– Именно! Совершенно невозможно, чтобы он отсюда куда-нибудь просочился. А ведь то, что его видели здесь, – непреложный факт. Нестор Игнатьич даже имел честь целиться в него из револьвера, но тот успел скрыться за дверью, и целиться оказалось не в кого.
Все слушали молодого следователя очень внимательно. Даже сам Победоносцев не осмеливался сейчас его поправлять или перебивать.
– Так куда же он подевался? Как мы знаем, люди не могут растворяться в воздухе и материализоваться потом на балу в горящем доме за тридевять земель. Значит, он воспользовался каким-то секретным лазом или ходом.
Обер-полицмейстер с сомнением оглядел небольшой кабинет.
– Сначала я подумал по глупости, что какая-нибудь створка книжного шкафа могла послужить потайной дверью. Но куда? С другой стороны находится спальня. Справедливо также предположить, что князь не мог подпрыгнуть и улететь в потолок.
– Значит, вниз… – произнёс Виктор Георгиевич. Он вспомнил дымящуюся кроваво-чёрную фигуру князя, и сердце его сжалось.
– Именно! – Зыбкин указал пальцем на причудливый резной паркет. – Но как найти лаз? Паркет, извольте видеть, не выдаёт в себе никаких признаков аномалий, если только не…
Губы писаря скривились в хитрую улыбку и обнажили по-детски выглядящие кривые зубы.
– Если только не знать, что старый граф чрезвычайно интересовался Египтом и Древним миром в целом. Обратите внимание на корешки его коллекции.
Зыбки провёл пальцем по книгам, и на его пальце осталась чёрная пыль.
– Все они так или иначе повествуют об этом самом предмете.
– Но при чём тут пол? – не выдержал Брейстер и глупо моргнул.
– Присмотритесь внимательнее, Нестор Игнатьич.
Все в оцепенении смотрели за движением руки Зыбкина, который водил пальцем по полу.
– Везде в центре этих четырёхугольников мы видим прекрасные чёрные лилии, но в одном из них…
Палец Зыбкина остановился над частью паркета вблизи левой ножки стола.
Победоносцев присмотрелся и действительно заметил нечто странное. Да, там была всё та же лилия, но в центре её вместо свёрнутых в узел лепестков красовалась…
– Вы видите её, Виктор Георгиевич? – спросил Зыбкин, уставившись на начальника глазами, полными слёз.
– Львиная голова, – прошептал Победоносцев.
– Именно! – Зыбкин разве что не подпрыгнул от радости. – А что мы знаем о Древнем Египте? Пирамиды и Сфинкс. Сфинкс, господа. То есть громадный каменный лев, который охраняет вечный покой фараонов. Посмотрим, что будет, когда мы нажмём на эту кошачью морду.
Он протянул ногу в дрянном ботинке и наступил зверю на нос. Ничего не произошло.
– Тут нужно приложить серьёзное усилие, – он поднялся и вдавил нос пяткой ботинка, – неудивительно, что нашему тучному князю это удалось лучше, чем мне.
Нос продавился внутрь. Раздался щелок, после этого ромб крышки люка поднялся вверх над остальным полом.
Присутствующие ахнули. Победоносцева обдало сырым земельным запахом.
Зыбкин расплылся в самодовольной улыбке:
– Лаз! Вот как он избежал собственной поимки и ускользнул из усадьбы! Лаз довольно длинный и ведёт вниз к первому этажу вдоль ложной стены и ещё ниже – под землю. Лезем, – сказал Зыбкин. – При всём уважении, господа, внутри хватит места только для нас двоих.
Он взял у Брейстера керосиновую лампу. Он, казалось, был рад, что не придётся лезть в сырой тёмный подвал.
Секретарь сел на пол, свесил ноги в люк и исчез в отверстии. Виктор Георгиевич, кряхтя и покашливая, спустился за ним.
– Обратите внимание, – сказал Зыбкин, и голос его странно отразился от узких стен. – Вот здесь есть плита, и когда вы наступаете на неё, она снова запускает механизм и закрывает люк.
– Умно.
– Поэтому ворвавшиеся жандармы и не обнаружили ничего.
Каменный коридор шёл под небольшим углом вниз, а затем превратился в деревянный. Они шли так некоторое время, которое показалось обер-полицмейстеру вечностью. Наконец коридор неожиданно оборвался, и они вошли в почти даже просторное помещение.
Зыбкин с улыбкой на губах осветил помещение. Огонёк лампы блестел в его круглых очках.
– Ожидали ли вы увидеть в подмосковной усадьбе египетскую гробницу, Ваше превосходительство? – спросил он.
– Мать честная! – воскликнул Победоносцев, и волосы зашевелились на его затылке.
Стены помещения были отделаны белым камнем вроде известняка. Везде были цветные иероглифы и рисунки. Сюжеты, которые они изображали, носили бытовой характер: рабы тащили камни, крестьяне убирали урожай, снизу за ними охотились черноголовые демоны, а в самом центре над входом неизвестно куда восседал живой бог – фараон на кресле с высокой спинкой.
– Как видите, старый граф был повёрнут на этом своём увлечении. Ну же, пойдёмте дальше, это ещё не самое интересное, – сказал Зыбкин и похлопал обер-полицмейстера по плечу. Победоносцев был так поражён увиденным, что даже не нашёл в себе сил пожурить его за эту фамильярность.
Они вошли в низенькую квадратную дверцу под изображением фараона. Колени Победоносцева и спина его захрустели. Когда он наконец разогнулся и поборол головокружение, он нашёл себя внутри небольшой квадратной комнатки. Стену покрывали похожие рисунки, что и в предыдущем коридоре, но на этот раз они, видимо, описывали жизнь загробную. Насколько мог судить по беглому взгляду Виктор Георгиевич, загробная жизнь фараона не сильно отличалась от его существования на земле: всё те же слуги, всё то же сидение на троне, но только на этот раз никто ничего не строил.
Но Победоносцева поразило другое. В центре комнаты было каменное возвышение, и на нём стоял расписной каменный гроб в форме человеческого тела.
– Это что ещё такое? – спросил обер-полицмейстер и перекрестился.
– Это саркофаг. В таких же хоронили царей Древнего Египта.
Победоносцев сглотнул ком тревоги, который подступил к горлу:
– И кто же похоронен здесь?
Зыбкин посмотрел на него чёрными, в серебряный рубль величиной зрачками.
– Это не то, что хотелось бы каждому увидеть в тёмном подвале.
– Открывайте, – приказал Победоносцев.
Зыбкин поставил лампу на пол и встал у саркофага со стороны головы.
– Тут нужна помощь.
Обер-полицмейстер встал с противоположной стороны, и они взялись за выступы под крышкой.
– Поднимаем, – скомандовал Зыбкин.
Крышка оказалась куда легче, чем думал Виктор Георгиевич.
Они аккуратно сняли её с пазов и положили на пол. Пространство заполнил странный восточный запах, к которому примешивался запах плесени и канифоли.
Победоносцев прижал к носу платок, сорвал с пола лампу и заглянул внутрь.
Внутри лежало тело, плотно завёрнутое в множественные слои потемневшей марли.
Победоносцев в ужасе отшатнулся:
– Бог мой! Что это, чёрт побери, такое?
– Мумия, Ваше превосходительство.
– Но чья?
– Полагаю, что графа Вараксина. Кого же
