— Туда есть ход?
— Не входить, только смотр-реть, — ответила кошечка.
И я поняла, что Кавалер был прав: наш разговор занял всего мгновение, но вместил куда больше пары звуков, которые мы обе за это время успели издать. Звуки были лишь опорой — вроде булавок, на которых держится собранное для примерки платье.
Значит, я смогу, надо только очень постараться?..
— Рауд! Граф Даниш! — звала я, пробираясь по тайному лазу, указанному Шоколадкой. — Рауд! Пожалуйста!
Попыталась увидеть его — будто в снежном шаре, передать свои ощущения, свое отчаяние… Ничего не получалось! А секунды ускользали…
Впереди показалось отверстие. Слышно было всхлипы Кайсы, хохот и грубые шутки мужчин. Негодяи обступили ее и забавлялись, толкая от одного к другому, словно куклу.
"Снежа… — взмолилась я. — Ох нет, Нежа! Прости… Нежа, прошу тебя!"
Да, я клялась себе, что никогда больше не обращусь за помощью к богам. Но какие тут клятвы!
Сказать по правде, я не верила, что Нежа ответит. Здесь, в Летнем дворце, где снега и морозы казались миражом — таким же, как сама наша встреча в белых полях под Свеянском. Причуда воображения, сон, который привиделся замерзающей кошке. Только белая шуба напоминала, что это было, было на самом деле! И я продолжала звать. А когда студеный сквознячок шевельнул шерсть на спине, принеся с собой далекий отклик, подпрыгнула от радости так, что стукнулась затылком о потолок туннеля.
— Что тебе, глупое дитя? — голос богини был слаб.
— Там Кайса… спаси ее!
— Не могу, — вздох, как шорох ветра за окном. — Это владения моего брата, бога лета…
— Тогда позови Рауда!
Богиня исчезла, и я не поняла, выполнит она мою просьбу или нет.
Раздался громкий вскрик, треск ткани. Кайсу подтащили к столу.
— Кусается, дрянь!
— Сам ты дрянь! — прорычала я, умирая от бессилия. — Убери от нее лапы!
И тут случилось странное.
Все пятеро мерзавцев застыли, как по приказу, и принялись вертеть головами.
— Кто это сказал?
Не веря тому, что вижу, я мысленно выкрикнула:
"Оставь ее!"
Мой голос прогремел, будто львиный рык.
— Эй, — растрепанный Гюнтер оглядел стены, и я на всякий случай отодвинулась от отверстия. — Ты кто?
Кто я?
"А ты не знаешь, чей дом оскверняешь?"
— Это мой дом! Дом королевской семьи!
"Самонадеянный щенок! Я здесь хозяин!"
Ох… Оскорбление особы королевской крови. Меня же за это на северные рудники сошлют, пожизненно!
— Какой еще хозяин? Что за бред? — принц был больше раздражен, чем напуган.
Но главное, он и его дружки отпустили Кайсу.
— Бог лета? — неуверенно проговорил один из негодяев.
"Вы потревожили мой сон, святотатцы!"
Что еще сказать? Что сказать такого, чтобы их пробрало? Думай, Карин!
В этот миг снаружи, из-за запертых дверей, раздался утробный вой:
— Все сюда-а-а-у-у!
Кавалер!
— Наших бьют! У-а-а-у! — подхватила Шоколадка высоким пронзительным голосом.
Все взорвалось воплями и завываниями. Сквозь оглушительную какофонию кошачьего ора прорывался звонкий собачий лай.
Приятели Гюнтера ошеломленно переглянулись.
— Что это, во имя светлых богов?
— Дворец сошел с ума!
— Может, мы и правда разгневали бога лета?
— Эй, Гюнт! Ну ее, эту девку. Пошли отсюда!
— Ну уж нет!
Принц Гюнтер развернулся к Кайсе, которая жалась у стола, пытаясь оправить одежду, и страшно улыбнулся:
— Меня дешевыми фокусами не собьешь! Я свое возьму!
Дверь за его спиной вздрогнула от сильного толчка.
— Откройте!
Рауд?
Я приникла к смотровому отверстию и завопила:
— Мы здесь! Сюда! Скорей! У-а-у!
— Спасите! — тонко взвизгнула Кайса.
Дверь содрогнулась опять — и с грохотом распахнулась настежь!
Огромный, как мамонт, виконт Дегеринг медленно опустил ногу в блестящем гвардейском сапоге. Но внутрь первым кинулся Рауд, следом — баронесса Хендевик, графиня Виртен и двое вайнорских гвардейцев. В проеме было видно принцессу, но фрейлины и Дегеринг не позволяли ей войти.
— Что это значит, господа? — Гюнтер одернул распахнутый сюртук и дунул через нижнюю губу, пытаясь сбросить с глаз прядь волос. — У меня тут тэт-а-тэт с дамой по обоюдному согласию… Не так ли, милая?..
Он повернулся к Кайсе. Рауд заступил ему путь.
Принц смахнул непослушную челку рукой и осклабился:
— Что, Даниш, в каземат захотел, вслед за братцем?
— Ни в коей мере, выше высочество, — глядя ему в глаза, ледяным от бешенства голосом отчеканил Рауд. — Я отношусь к членам королевской семьи с исключительным почтением, — и не оборачиваясь велел дамам: — Уведите ее!
Те подхватили Кайсу под руки. Вид фрейлины говорил сам за себя. Волосы взлохмачены, платье порвано, губа разбита, на щеке ссадина.
— Струсил, Белый Граф? — издевательски хохотнул Гюнтер. — Без своей силы ничего не стоишь?
В его руке вновь появился хлыстик; принц тронул снежную прядь над виском Рауда кончиком рукоятки. Рауд аккуратно, двумя пальцами, отвел ее в сторону, не касаясь руки принца.
Я стиснула зубы. Чутье подсказывало, что богу лета сейчас лучше помолчать.
— Что, не нравится? — засмеялся Гюнтер. — Может, решим дело как мужчина с мужчиной?
— С мужчиной — да. С вами — нет.
— Да пустите меня, наконец! — раздался звонкий голос принцессы.
Ее высочество в бледно-голубом платье ворвалась в комнату, как снежный вихрь.
— От имени моего отца Бертольда Гудбранда Оддмунда Маримита, милостью богов и волей людей короля Вайнора, я выражаю возмущение и протест! Вы нанесли оскорбление всему Вайнорскому королевству, принц Гюнтер! Ригония ответит за это!
Она еще не договорила, а принц вдруг свистнул сквозь зубы, воровато оглянулся на своих прихлебателей и выскочил за дверь. Как уличный забияка, бегущий от дворника со свистком и метлой! Вся свора бросилась следом.
"Так его!" — я готова была плясать от радости.
Принцесса удивленно посмотрела на Рауда, потом на своих спутников.
А я задом-задом поползла к выходу. Хорошо хоть, выкрик был коротким. Может, все решат, что им почудилось?
